– Я простой водитель и не имею возможности тратить личные средства, – оправдывался потом перед нами француз.
Но его никто не винил. Мы негодовали на милиционеров, которые, продержав машину несколько дней, на все запросы по её поиску отвечали отрицательно.
– Русские хорошие люди, – говорил между тем разомлевший от горячего обеда и выпитой водки француз. – Полицейские, которые меня задержали, принесли в Новый год водки, и мы с ними выпили за здоровье!
– Конечно, – обращаюсь я к господину Барщевскому, – можно, как в данной ситуации, денег не платить и милиционеров не развращать. Но кто в таком случае будет расплачиваться за их непорочность, на чей счёт следует тогда относить убытки?
Нет, господин Барщевский, я подозреваю, что если бы руководители нашей фирмы знали, где и по какой причине находится их груз, они бы тотчас помчались туда и, ни секунды не сомневаясь, развратили сначала бы этот пост ГАИ, потом следующий, а потом, распалившись, все посты без разбору до города Сбокова.
Мне мужик один рассказывал – он сам сбоковский, но давно живёт в Москве – как дал гаишнику денег, а тот отказался. Мужик сроду таких милиционеров в Москве не видел и потому перепугался. Но, оказалось, что инспектор, который его остановил, был вовсе не московский, а командированный сюда сроком на один календарный месяц.
– И откуда ж вы такие командированные? – немного успокоившись, спросил мужик.
– Из города Сбокова, известного также под своим старинным именем Бродинск, – отвечал инспектор.
– Что? Сбоковские? Земляк! – кинулся мужик гаишнику на шею. – Да что же они там с вами, изверги, делают, что вы денег не берёте?
И теперь мужик всем рассказывает, что у него на родине, в городе Сбокове, гаишники денег не берут.
– Да ну, – сомневаются слушатели. – Такого не бывает.
– Сам видел! – бьёт себя мужик в грудь.
Этот случай я представил в продолжение полемики с господином Барщевским: что, как видим, человека достаточно трудно развратить, если он сам не имеет склонности к подобным действиям. А также хотел показать, что есть и у нас – и, возможно, не только в Сбокове – честные милиционеры. Так что, вполне возможно, времена потихоньку меняются. Как говорится в одном анекдоте: «Жизнь-то налаживается!» И, может, вы этот анекдот не слышали, так я его расскажу, потому что мне он нравится.
Собрался мужик повеситься. Всё хреново: денег нет, на работе сплошные неприятности, дома дело к разводу идёт – никакого просвета. Встал на табурет, накинул петлю. Смотрит, на шифоньере покрытая пылью стоит бутылка, а в ней немного водки – старая заначка, забыл давно. Ну, не пропадать же добру! Снял петлю, слазил за водкой, выпил. Вышел на балкон. Видит, между досок окурок лежит, закатился когда-то. Вытащил его, сходил за спичками, закурил. И вот стоит мужик на балконе, выпивший, курит, на солнышко щурится.
– Слушай, – говорит сам себе, – а жизнь-то налаживается!..
Так что, возвращаюсь я к разговору, «жизнь налаживается»: честных гаишников на дороги выпускают, «оборотней в погонах» ловят.
А про челноков, тех кто возит товар коробками да сумками, слышал я, будто поставили им памятник в городе Калининграде. Нет, господа! Памятник российским челнокам нужно ставить в Москве! Конечно, и в Калининграде, но при этом обязательно в Москве! Через столицу в челночном бизнесе прошли и выжили сотни тысяч наших соотечественников, через Москву обули и одели они матушку-Россию. И я знаю, где должен стоять такой памятник – на площади трёх вокзалов. И я знаю, как он должен выглядеть: две женщины с натужными лицами прут за собой здоровенные клетчатые сумки. Вы, кстати, не в курсе, московские власти за идеи хорошо платят?
…Совсем уж было закончил эту тему, как вдруг вспомнил про шум, поднявшийся в своё время вокруг аэропортов вообще и аэропорта Шереметьево в частности, где, как выяснилось, таможенники беспардонно обирали челноков-коммерсантов. И в рамках цикла «Новейшая история для детей» я сочинил тогда на эту тему стишок.
Называется он «Случай в аэропорту Шереметьево» (по мотивам стихотворения Самуила Маршака «Багаж»).
Дама сдавала в багаж:
Диван,
Чемодан,
Саквояж,