…Про соление капусты. Мы дома как-то тоже капусту солили. Оля на кухне шинковала на острейшей тёрке качан и вдруг как закричит:
– Ой-ой-ой, я палец отрезала! Ой-ой, кровь льётся! Ой-ой-ой!
Я прибегаю – всё в крови, но вижу, что ничего страшного нет, просто порез, хотя и сильный. Залил пораненный палец клеем «БФ», а Оля кричит ещё сильнее. Дети, перепугавшись, закрылись в своей комнате. Полина начала плакать.
Кровь мы остановили, но смывать не стали, лучше пока не трогать.
И тут Оля с окровавленной рукой идёт к детской, стучит в дверь и начинает просить глухим сорванным голосом:
– Дети, откройте мне дверь! Дети, откройте мне дверь!
Дети оцепенели от ужаса! Они в детском лагере слышали страшные истории про мать, которая приходила душить своих детей. Сидят шелохнуться боятся. А мать зовёт:
– Дети, откройте мне дверь!
Они не открывают.
– Дети, откройте мне дверь!
Ксюша сжалась в углу, Полина залезла под стол.
Защёлка медленно поворачивается, и в комнату входит мать. Лицо белое, рука в крови и пальцы растопырены.
Не знаю, как дети пережили такую жуть, но до них ещё долго не доходил смысл объяснения, что мама просто подняла здоровой рукой игрушку в коридоре и принесла им в шкаф.
И раз об ужасах разговор зашёл. В «Сбоковском обозревателе» в разделе «Криминальная хроника» я прочитал заметку про мужика, который проснулся утром со страшного бодуна и, как было сказано в заметке, «нашёл мёртвой свою вторую половину». Хорошо хоть одна половина у мужика осталась живой!
Но мы про посёлок. Когда Олины родители переехали сюда жить из Кургана, мой тесть, Василий Игнатьевич, быстро со всеми познакомился. У него, человека доброжелательного и общительного, всегда много друзей, а главное, подруг, за что над ним в семье постоянно подшучивают.
Помню, перед отъездом из Кургана отправились мы с тестем последний раз в одну местную баню. Вышли из парной, а навстречу нам банщица.
– Что, Вася, всё-таки уезжаешь?
– Уезжаю.
– Жалко.
– Конечно, жалко.
– Я ведь тебя, Васька, так любила!
Мне и до этого-то неловко было – всё-таки она женщина, а мы в таком виде – а тут от смущения я даже веником прикрылся. И сразу подумал: наверное надо тестя прикрывать. Ему ведь в любви признаются! А мы знаем, как это бывает: девичья робость, румянец на щеках, и всё такое. Но представил нас со стороны – они беседуют, а я прикрываю его веником – и не стал.
Меня, вообще-то, достаточно просто смутить. Как-то, будучи в Екатеринбурге, остановился я у Феоктистовых. Они с утра уходили на работу, и квартира была в моём распоряжение. Дни стояли жаркие, поэтому я разгуливал по дому в одних трусах.
И однажды в квартиру позвонили.
– Кто там?
– Соседка.
Посмотрев в глазок, я увидел женщину в домашнем халате, за ней – открытую дверь на лестничную клетку и повернул замок, абсолютно не подумав, в каком виде предстают перед незнакомым человеком.
– Ты один, что ли? – спросила соседка.
– Один.
Она принялась пристально меня разглядывать и вдруг сказала:
– Штаны можешь не надевать, пойдём ко мне!
И развернувшись, направилась в свою квартиру.
– Зачем?
– Здесь увидишь.
Меня прошиб пот. В нерешительности я топтался у двери.
– Мне некогда! – закричал я.
– Это недолго.
– Нет-нет, я не могу!
– Это недолго, – она вновь показалась на площадке. – Утюг не работает, а я ничего не вижу, ты же знаешь.
– Так… вы думаете, что здесь Толя? – догадался я.
– А кто здесь?! – она испуганно отступила к двери.
– Толика нет дома, я его товарищ … Давайте утюг, посмотрю.
Вечером Феоктистовы долго смеялись. У их соседки, действительно, крайне плохое зрение.
– Значит, – переспрашивали они, – штаны можешь не надевать?
Глава 34
Кроме Олиного папы также некоторому оживлению жизни в подмосковном посёлке способствуем и мы, по крайней мере, один раз в году – на День железнодорожника. В этот праздник у родителей собирается вся большая семья. Мы идём в лес, жарим шашлыки, выпиваем вина, а потом на всю подмосковную округу заводим чужеродную ей, в общем-то, песню «Урал! Урал! Твои просторы…»
В нынешнем году ко Дню железнодорожника мы не успели. Но это не помешало нам по приезду отправиться в лес, пожарить шашлыки, выпить вина и затянуть «Урал! Урал!..»