От вас ничего не слышно, надеюсь, что всё хорошо.
И так то да, остаюсь искренне ваш
Эдуард Сребницкий.
Глава 4
Здравствуйте, Гена, здравствуйте, Таня, здравствуйте все Григорьевы!
Очень рад, что вы нашлись и живы-здоровы, что у вас появился адрес, хоть бы и электронный. Поэтому сел за письмо. Писать буду по принципу малых народов Севера: что вижу, то и пою. А что видят малые народы Севера? Зиму. Вот и я буду петь про зиму. Ох, и длинны же у нас зимы! Это я ещё не пою, это я просто констатирую: ох, и длинны же у нас зимы! Что особенно чувствуется в середине февраля. А началась нынешняя зима, как я вам уже писал, в октябре.
Это время ознаменовалось у меня началом борьбы за открытие нового отдела. Недалеко от нашего офиса прямо на глазах вырастал красавец торговый центр, и мне нужно было позарез туда попасть. Хорошее место сейчас – вопрос жизни и смерти для розничной торговли. Народ стал привередлив, куда попало не идёт, а конкуренты сильны и агрессивны, давят ценами и шикарными магазинами: короче, каждое стоящее место на вес золота.
Ежедневно проходя мимо строящегося центра, я прикидывал, как бы мне заиметь там несколько заветных метров, и когда наконец начались отделочные работы, а Оля в очередной, сотый раз прозудела, что пора действовать, я понял, действовать, в самом деле, пора!
Выяснилось, что заказчиком нового центра выступает некое торговое предприятие «Плодоовощ». А поскольку одновременное упоминание торговли, плодов и овощей вызывает в голове совершенно определённые национальные ассоциации, а по прикидкам строительство здания вылетало в немалую сумму, я подозревал, что за данной неброской вывеской стоит сплочённая группа азербайджанских товарищей.
Но знакомый азербайджанский бизнесмен заверил, что его товарищи к строительству центра отношения не имеют. А имеет отношение, как мне удалось выяснить, некая бывшая овощебаза в одном из пригородных совхозов. «Ни фига овощебазы деньгами ворочают!» – с уважением подумал я и начал осторожно подбираться к руководителю этого загадочного золотоносного предприятия.
Оказалось, фирмой «Плодоовощ» командует женщина. «Ни фига женщины ворочают овощебазами, которые ворочают такими деньгами!» – с ещё большим уважением подумал я, а в глубине души порадовался, так как знал, что путь к сердцу женщины посредством моей косметической продукции ищется гораздо быстрее. Через какое-то время я добыл телефон этой дамы, позвонил ей, представился, насколько это возможно, приятно, и договорился о встрече.
Встреча была назначена в их деревенском офисе. Отправляясь туда, я не только надел почищенный отутюженный костюм, но и вымыл с шампунем машину, дабы её блеском произвести хорошее впечатление на избалованную роскошью миллионершу. На половине пути я понял, что сделать этого мне не удастся. Дорога к офису была такая, что я молился уже не о сохранении блеска своего автомобиля, а лишь о его сохранности: ежесекундно приходилось объезжать ямы, торчащие ребром плиты и вылезающую из бетонного полотна арматуру. А перемешанная со снегом грязь тут же облепила мою машину до самой крыши. Не иначе миллионерша ездила в офис и обратно на танке, или, что более вероятно, на тракторе.
Из приёмной, несмотря на назначенное мне время, я долго не мог попасть в кабинет: туда постоянно входили люди, о чём-то спрашивали, носили на подпись какие-то бумаги и получали указания. Похоже, это была одна из тех приёмных, где нельзя просто сидеть и ждать своей очереди, иначе существует вероятность вообще никогда не пройти дальше. Я встал, решительно всех отодвинул и, войдя в кабинет, плотно прикрыл за собой дверь. Тактика сработала – никто не произнёс ни слова.
Хозяйкой кабинета оказалась полная женщина с крупными чертами лица, которая, спросив: «По какому вопросу?», показала мне на стул и при этом, беседуя по телефону, одновременно подписывала лежащие перед ней документы. Я понял, что попал к человеку дела.
Звали её, как мне удалось выяснить заранее, Таисия Петровна Плаксина. В тот момент, когда я вошёл, секретарша за стеной как раз диктовала кому-то по телефону фамилию:
– Плак-си-на! Плаксина. От слова плакать.
– Что ты такое говоришь, Валя! – крикнула ей Плаксина (она, оказывается, слушала ещё и секретаршу: ну, чисто Юлий Цезарь). – Я сроду не плакала!
И этому можно было верить. Она была решительна и деловита, она вникала в сотню вопросов сразу, и я бы назвал её бизнес-леди, если бы всё вокруг, в том числе и она сама, чем-то не напоминали мне всё-таки овощную базу. Хотя, кто знает, может быть цезари в следующей жизни становятся директорами овощных баз?