Выбрать главу

Семь лет в начальниках ОТК, это не шутки. Одних формуляров перелистал тысяч 6–7. У торпед, как и у людей, свои судьбы, непредсказуемая жизнь. Одна торпеда может пролежать как Обломов, на шестом ярусе подземного хранилища, а другая будет мотаться с корабля на корабль после короткой проверки на базе оружия, получая благодарные отзывы суетливых лейтенантов. Одну они будут избегать за постоянные, даваемые ею «вводные» — то кислород затравит, то масло потечет, а другую — за несчастливый номер. Третьей не везет с кораблями. То ее стукнут, то ее уронят, то выстрелят прямо у пирса. На дно. А практические торпеды? Одна на первом выстреле умчится и не вернется. Другая по паре десятков выстрелов на полную дальность пробежит и как новенькая. Одну постоянно ищут по нескольку суток — то световой перегорит, то стукач замолчит. Другая в точке всплытия поджидает торпедолов и чуть ли не сама в клюз торпедолова лезет. От частого общения я стал ставить диагноз по внешнему виду. Мимоходом. Иду как-то по цеху принимать партию отремонтированных торпед. Выдраены. Покрашены. Блестят. На цилиндрической поверхности солнечные зайчики в виде длинной полоски — по образующей цилиндра. На одной торпеде вместо прямой линии в одном месте изгиб. Приседаю — выпрямляюсь. На торпеде круговая выпуклость в районе водяного отсека. Торпеда пузатая. Торпеду разморозили: в мороз воду не слили. А в цехе и рабочие и, мастера ОТК прошляпили. Средний ремонт — коту под хвост. Надо повоспитывать. Запоминаю номер торпеды. Вхожу в кабинет. Начальник цеха, майор Слава Комаров, тоже кронштадтец, достает стопку документов на подпись. Проверяю, на все ли агрегаты торпед заполнены паспорта, проверяю замеры, расходы энергокомпонентов, визирую. Отодвинул в сторону, не глядя, пакет документов на пузатую торпеду. Прощаюсь.

— А эта?

— Это разве торпеда? Ты мне вроде друг, а такой хлам подсовываешь! Она, наверное, и в торпедный аппарат не влезет.

— Почему? Мы все сделали. По ТУ.

— Бери стальную линейку, пошли. Ну, показывай, где эта торпеда. Собрались рабочие, мастера. Смотрят на меня с недоумением.

— Клади линейку ребром сначала на резервуар, а потом на водяной отсек. Посмотрели. Поняли.

— А кто вам сказал, Ларион Михайлович?

— Глаз надо иметь выпуклый, военно-морской, бракоделы.

— А как же план?

— У вас еще двое суток есть. Правда, они выпадают на субботу и воскресенье. Но чем не пожертвуешь ради плана?. А ты куда смотришь? — напустился я на свои глаза и уши в цехе — молодого мастера ОТК, — ремонт начинается с наружного осмотра. Понял?

Знаю, что понял. Навсегда.

Юра Москалев — из первого выпуска Оружейки. Специалист высшего класса. До Академии работал в военной приемке на полигоне. Прибыл сюда на должность главного инженера. Но пробыл в ней недолго. Его характер и манера говорить не воспринимались. Никем. Но стоило его хорошенько узнать, от всего этого не оставалось и следа. Его двигали по разным должностям, пока не укрепился он начальником спецгруппы. Группа готовила кислородные торпеды. Он и научил меня обращаться с ними. Звал он меня не иначе, как «борец за качество», и каждый случай некачественного ремонта торпед на арсенале предъявлял мне со словами: «Это дело не для прокурора, но тебя я поимею…» Впрочем, все вышепоименованные мои начальники вспоминали обо мне, когда приходила «телега» из баз с жалобой на качество ремонта. Тогда предлагалось мне или мастеру ОТК брать с собой бригаду специалистов и ехать устранять свои пузыри. Сначала я ездил с охотой: узнавал морской театр. Потом стал болезненно переживать. Борьба за авторитет торпед началась с борьбы за авторитет собственный. И начал я со специальной подготовки тех опытных кадров, у которых только что учился сам. Проколы были, но не часто. Оставалось время на спорт. Стал мастером спорта. Чемпионом Тихоокеанского флота. Седина в голове, а все капитан 3-го ранга. К тому времени ты уехал в Академию. Начальником арсенала стал Игнат Работин. Его по полной схеме использовали на уборке урожая на целине в качестве командира автомобильного полка. Не знаешь, у кого авторитет зарабатывать. Главный инженер, Петр Рыбаков, перевелся на Балтику…