В течение пары часов Дайре уже стала жителем дома старейшины Буртана, инкогнито и в полной, абсолютной безопасности.
Когда я вернулся и сообщил об этом Рэду, он молча сжал моё плечо своей огромной рукой. В его глазах стояла благодарность, которая была красноречивее любых слов. Теперь-то старый атаман был спокоен. Его сокровище было в безопасности. Даже если наша авантюра провалится, и мы погорим, как шведы под Полтавой, погибнем в уличных боях, его дочь будет жить.
А я смотрел на него и думал, что вот он, собственно, атаман — это центральная часть моего плана.
Теперь можно было начинать. Подготовка закончилась. Настало время для более активных действий.
Глава 11
Министерский портфель
С того момента, как последняя партия гномьих арбалетов и курток со скрытыми пластинами была бесшумно, как тени, под покровом ночи переправлена на территорию базы повстанцев, которую наивный и алчный купец Киприан считал стройплощадкой, операция перешла в новую, тихую и самую изматывающую фазу.
Фазу охоты. Нашей первой целью был не Цербер — бить в лоб по самому опасному и защищённому элементу системы было бы тактическим самоубийством.
«Нельзя агрить рейд-босса, не зачистив сначала его лейтенантов и не сняв баффы».
Нашей целью был второй столп, на котором держалась тирания Коннэбля, — королевский советник Петурио Дегри. Администратор. Мозг. Человек-функция, заставлявший этот прогнивший механизм работать.
Мы с Рэдом несколько дней вели за ним скрытное, методичное наблюдение.
Это была нудная, кропотливая работа, требующая ангельского терпения и железной задницы. Мы становились тенью, частью серого, унылого городского пейзажа. Мы часами сидели в вонючих тавернах, где подавали кислое пиво, но из грязных, засиженных мухами окон которых просматривалась дорога от дома Петурио до ратуши.
Никто не обращал на нас внимания. В городе, где каждый боялся собственной тени, два незаметных иногородних бедолаги были ниже уровня радаров тайной стражи.
Петурио оказался не совсем таким, каким я его себе представлял первоначально.
Я думал, он алчный, властолюбивый, упрямый, жестокий, принципиальный и вообще — деспот.
От этого списка по мере «наблюдения» осталось только упрямый.
Петурио был человек-рутина. Невысокий, сухой, как осенний лист, с усталым, пергаментным лицом и вечно озабоченным взглядом. Он был одет в добротную, но скромную одежду тёмных тонов — наряд не аристократа, а скорее богатого купца или учёного.
Он не был рыцарем, происходил из семьи торговцев и жрецов, и это было видно во всём. Он не ходил, а семенил, словно боясь не успеть, словно за ним гналась сама жизнь. Его существование было маятником, качающимся между двумя точками: его скромным, но крепким домом в квартале ремесленников и величественным зданием ратуши, где он, по сути, в одиночку тащил на себе всё управление королевством.
Как мы и выяснили, первый советник, какой-то дальний и ленивый родственник короля, был фигурой номинальной. Он появлялся в ратуше раз в неделю, чтобы подписать бумаги и, как шептались в городе, украсть очередную сумму из казны.
Вся реальная власть, все нити управления были в руках Петурио. Он с трудом собирал налоги, хаотично организовывал поставки для армии, решал городские вопросы и затыкал дыры в бюджете, причём эта работа, судя по всему, была примерно в стиле «затыкание дырочек в решете».
Государственный аппарат сыпался, чиновники воровали, крестьяне отказывались платить завышенные налоги, купцы нищали из-за безжалостной коррупции охамевших стражников.
Он был даже не винтиком, а скорее «фиксиком», без которого вся эта горе-машина давно бы развалилась.
И, как это часто бывает с самыми важными винтиками/фиксиками, его никто не ценил. Для знати он был выскочкой, для короля — удобным инструментом.
Охраны у него практически не было. Два вялых стражника у входа в дом и ещё пара у дверей его кабинета в ратуше. Он передвигался по городу один. Либо он был слишком уверен в своей незначительности, либо, что более вероятно, считал, что лучшая защита — это не привлекать к себе внимания.
Несколько дней мы изучали его маршрут, хронометрируя каждый шаг.
Дом-ратуша, ратуша-дом. Всегда по одному и тому же пути.
Скучно, предсказуемо, идеально для нашей цели. Но на третий день я заметил аномалию. Небольшое, но важное отклонение от рутины. Возвращаясь вечером домой, Петурио всегда делал небольшой крюк. Он сворачивал в тихий, заброшенный сквер, в центре которого стояла старая, давно не работающая часовая башня. Он подходил к ней, останавливался на несколько минут, глядя на её остановившиеся стрелки, и стоял так в полном одиночестве. Он словно чего-то или кого-то ждал. Потом, тяжело вздохнув, он разворачивался и продолжал свой путь домой.