Последние слова прозвучали почти шёпотом, но их услышал каждый. И каждый понял их истинный смысл. Упоминание короля, его параноидальной подозрительности, его любви к пыткам и казням за малейшее неповиновение, мгновенно изменило атмосферу в комнате.
Воздух потяжелел от страха.
Это был удар ниже пояса, но он бил точно в цель.
Каждый из присутствующих знал истории и не одну о том, как король расправлялся с теми, кто осмеливался подвергать сомнению его решения.
Никто не хотел становиться козлом отпущения. Никто не хотел оказаться в подвалах Цербера, объясняя палачам, почему он решил, что он умнее короля. Перспектива сразиться с орками или попусту потратить своё время, если их там нет, выполняя заведомо дурацкий приказ была куда привлекательнее, чем перспектива встретиться с королевскими палачами.
Старый капитан побледнел. Его лицо стало серым, как пепел. Он понял, что попал в ловушку. Спорить дальше было равносильно самоубийству.
Глава 18
Выход на шоу
Признать правоту сомнений — значит подписать себе смертный приговор. Шрам на его щеке побелел, что всегда происходило, когда он сильно волновался.
Он медленно выпрямился, сжал зубы до хруста и резко вытянулся в струнку.
— Никак нет, господин советник! — громко, чётко произнес он. — Приказ будет выполнен без промедления!
— Отлично, — холодно кивнул Петурио. — Я сейчас вернусь на Арену и лично доложу королю, что армия выступила в поход. Я же прав и не обману нашего горячо любимого владыку?
Капитан резко развернулся на каблуках и быстрым шагом направился к двери. У порога он обернулся:
— Через полчаса весь гарнизон покинет город в полном боевом облачении!
И выбежал из штаба. Через секунду во дворе раздался его зычный крик: «Тревога! Тревога! По коням! Строиться! К оружию! Живо, собачьи дети!».
Сомнение было подавлено. Механизм снова пришёл в движение, и теперь его уже ничто не могло остановить. Остальные офицеры, глядя на то, как легко Петурио справился с самым опытным из них, больше не осмеливались задавать вопросы.
«Критическая точка пройдена. Контраргумент противника нейтрализован с помощью административного и психологического давления. Уровень лояльности целевой группы принудительно повышен до максимума. Операция входит в завершающую фазу».
Через пятнадцать минут казармы, ещё недавно сонные и тихие, перемещались как растревоженный улей. Звук горнов, трубящих боевую тревогу, разносился по всему городу, отражаясь от каменных стен домов и смешиваясь с ревом толпы, доносящимся со стороны Арены.
Солдаты в спешке строились, чуть ли не на ходу застёгивая доспехи и проклиная короля, орков и свою несчастную службу. Их лица были сосредоточенными и недовольными — их подняли с дневного отдыха, прервали игру в кости, оторвали от миски с похлёбкой.
Но приказ есть приказ.
Офицеры орали, подгоняя свои подразделения на плацу. Их голоса терялись в общем гуле — звоне металла, стуке сапог по камню, ругательствах и командах. Оружейки выдавали мечи и копья, стрелы и щиты. Немногие ветераны, которые избегут отправки на «фронт», но получат более суровый режим службы из-за малой численности гарнизона, были напряжёнными, понимали серьёзность момента. Интенданты выносили мешки с сухим пайком и фляги с водой, кричали друг на друга, пытаясь распределить провизию по подразделениям. Хаос был управляемым, отработанным до автоматизма за долгие годы службы. Армия проделывала такое не раз и не два, когда готовилась к походу, просто обычно это не было таким уж спешным.
Я смотрел на это с крыши, и в моей груди было смешанное чувство. Удовлетворение от того, что мой план работает как часы, каждый винтик крутится именно так, как я запрограммировал.
И лёгкое, почти незаметное любование военным потенциалом королевства. Этот гарнизон, более трёх сотен тяжеловооружённых латников, копейщиков и лучников, был лучшей частью вооружённых сил королевства. Это были профессиональные солдаты, обученные, снаряжённые и дисциплинированные, закалённые в стычках с разбойниками и пограничных конфликтах.
Большинство из них, в отличие от стражников, были неплохими людьми, простыми парнями, которые служили за плату, чтобы прокормить семьи. И я, по сути, отправлял их на бессмысленную прогулку, обезоруживая столицу перед лицом настоящего врага — нас.