— Мы не умрём, — пробормотал я, — так что готовь.
6 или 7 ранг это S-ранг с характеристикой в миллионы или десятки миллионов. Точно также Толкунов причитал в мире с летающими рыбами, так что я его услышал, но просто не мог ожидать, что через некоторое время мир задрожит.
— Ледяной феникс? Они же должны спать, — проворчал я не очень уверенно, но потенциально это сокращало моё путешествие на недели или месяцы.
В планах было подчинить спящую птичку, а не сражаться с ней. Но и от поединка я не собирался отказываться.
Глава 36
— Подумаешь! Не больно-то и хотелось! — ворчал я, летя высоко в небе вдоль промёрзшей реки.
Встреча с ледяным фениксом оказалась не такой, как я себе представлял.
Во-первых, эта тварь атаковала меня не только холодом, но и своей цыплячьей тушей.
Во-вторых, 99 миллионов силы при 12 миллионах ловкости феникса — это перебор для меня.
В-третьих, подчинение предсказуемо не сработало при такой высокой разнице в показателях.
Хотя интеллект у птички был всего в 87/870, ледяные фениксы обычно считались достаточно умными созданиями, но 870 для такого крупного чудища казалось маловато. А в статусе 87 объяснялось достаточно просто: жор перед спячкой.
Хе-хе, ну а подсунуть птичке кусок дрозда, пропитанного зельем-маяком, не было проблемой.
Пусть я проиграл в прямой битве, зато побег удался, а теперь эта пташка отведёт меня в своё гнездо. Нужно мыслить стратегически!
Спешить я и не думал, всё равно примерно догадывался, куда летит эта птичка. Пусть уляжется поудобнее, да погрузится в крепкий сон. Зелье-маяк рассчитано на дракона, так что и на куда более лёгкую птичку должно верно сработать. Отследить по парному артефакту цель можно 12–15 дней, если она крупная и с сопротивлением, 2–3 года, если мелкая и слабая.
Зачем мне требовался дракон? Здесь всё просто: проще, чем подчинить сильного, откормить слабого. И среди них есть весьма глупые и послушные виды, которые могут мне помочь. Так что дракончик или яйцо мне бы пригодились.
С фениксом такое не сработает, они инстинктивные существа, которые млекопитающих видят исключительно пищей. Как с утёнком или гусёнком не получится. Подчинить, наверняка, можно, но они могут атаковать союзника.
Ограничения приказа тут могут не сработать, инстинкты — штука проблемная. Это я уже заметил на примере монстра-хамелеона, ставшего моей шахматной фигурой. Не смотря на приказы, он поймал и съел стрекозу, тоже подчинённую мне.
В этом лепестке нужных мне драконов нет. Они здесь водятся, но по слухам достаточно умные и невосприимчивые для контроля, слишком ленивые для размножения.
Среди местных монстров домашними питомцами у людей становятся в основном млекопитающие. Для пропитания разводят куда больше видов. А вот в других лепестках есть наездники драконов.
Я отвлёкся и свернул не туда при слиянии рек. Всё-таки разница в ландшафтах была существенной. Москва-река несколько раз разделялась на мелкие речки, так что, задумавшись, я плутал, оказываясь у озёр, то есть в тупике.
Временами меня атаковали разнообразные птицы. Так как перья большей части из них при сжигании давали ловкость, я был не против.
Кроме того столь скоростные создания помогали мне отточить «моргающую стрельбу». Вот только приходилось стрелять из лука мудреца только с поверхности, когда дерево соединялось с почвой, а на шахматной доске начиналась партия, либо требовалось использовать другое оружие.
Благо метать и швыряться я мог с высокой силой и ловкостью на приличное расстояние.
Но с луком (+шахматами) лучше. Интеллект в полмиллиона позволял мне легко отправить стрелу по траектории цели.
Против феникса я попробовал настоящий град из стрел, но у меня-то был иммунитет против холода, а вот у моего оружия нет. Кроме того, что морозная аура сбивала стрелы с пути, ещё и моему луку прохлада явно не понравилась. Всё-таки он — живой побег.
Так что я обнаружил ещё одну уязвимость своей тактики.
Кроме того «расщепление» и другие атакующие зелья в форме стрел были бесполезны из-за заморозки.
Но ничего. У меня ещё есть козыри в рукаве. Вот только применять их стоит не в месте, где кроме феникса есть куча чудищ.
Между тем оттепель была весьма неспешной. Ледник так просто не отступал. Перепад температур оставлял после себя множество водоёмов, а вот растительность пробивалась на считанных кочках. Островки деревьев оказались настоящей редкостью.