Выбрать главу

Глава 5

Утро отплытия, которое Том предвкушал с таким радостным волнением, началось отвратительно. Стюард показал ему каюту, и Том облегченно вздохнул, подумав, что твердость, с какой он отклонил попытки Боба его проводить, принесла плоды. Однако стоило переступить порог, как его встревожил жуткий галдеж.

– Том, где шампанское? Мы ждем!

– В какую же конуру тебя загнали! Потребуй каюту поприличнее!

– Томми, возьми меня с собой! – Это предложила подружка Эда Мартина, которую Том на дух не переносил.

Они были здесь все, по большей части омерзительные приятели и приятельницы Боба. Развалились на койке Тома, расселись на полу. Каюта была битком набита. Боб докопался-таки, что Том сегодня отплывает в морское путешествие, но Тому и в голову не могло прийти, что приятель выкинет такую шутку. Том с трудом удержался, чтобы не процедить ледяным тоном: “Никакого шампанского вам не будет”. Однако с усилием поздоровался, изобразив улыбку, хотя на самом деле готов был расплакаться, как ребенок, и уставился на Боба испепеляющим взглядом. Но тот был уже хорош, неизвестно, когда успел набраться. Том подумал в свое оправдание, что вообще-то он вовсе не такой уж неженка и плакса, но не переносит подобных дурацких сюрпризов. И каким для него ударом было то, что эти отбросы общества, хамы, вульгарные тупицы, от которых он, как полагал, избавился навсегда, взойдя по трапу, осквернили отдельную каюту, где ему предстояло провести ближайшие пять дней!

Том подошел к Полу Хаббарду, единственному приличному человеку среди присутствующих, и сел рядом с ним на коротенький встроенный диванчик.

– Привет, Пол, – тихо сказал Том. – Извини за этот бардак.

– Да уж! – Пол саркастически улыбнулся. – Ты надолго?.. Что с тобой, Том? Тебе нехорошо?

Это было ужасно. Дурацкий галдеж и хихиканье не умолкали. Девчонки ощупывали постель, заглядывали в туалет. Хорошо хоть, что Гринлифы не пришли его провожать! Мистер Гринлиф уехал по делам в Новый Орлеан, а миссис Гринлиф, когда Том сегодня утром заехал к ней попрощаться, сказала, что плохо себя чувствует и не в силах его проводить.

В конце концов Боб или кто-то другой вытащил бутылку виски, и они все стали пить из двух стаканов, взятых в ванной, а потом появился стюард с рюмками на подносе. Том пить отказался. Он обливался потом, пришлось даже снять куртку, чтобы не испачкать. Подошел Боб и силой втиснул рюмку ему в руку. Том увидел, что Боб не шутит, и понял почему: ведь он, Том, целый месяц пользовался его гостеприимством, так что пусть уж хоть сделает любезное лицо. Но сделать любезное лицо Тому было так же не под силу, как если бы его физиономия была высечена из гранита. А если они даже и возненавидят его после этого, ну так что? Невелика потеря!

– Я могу поместиться здесь, Томми, – хихикнула все та же девчонка, очевидно твердо решив поместиться где угодно, лишь бы уехать вместе с ним. Она втиснулась боком в узенькую нишу, размером примерно с чуланчик для веника.

– Вот будет потеха, когда у Тома в каюте застукают женщину! – рассмеялся Эд Мартин.

Том кинул на него свирепый взгляд.

– Давай выберемся отсюда, подышим воздухом, – тихо сказал он Полу.

Остальные так галдели, что никто не заметил их ухода. Они стояли у поручней на корме. День был пасмурный, и город справа от них уже сейчас был похож на ту окутанную серой дымкой дальнюю землю, на которую Том посмотрит с моря, когда – слава богу! – эти подонки уже не будут хозяйничать в его отдельной каюте.

– Где ты скрывался? – спросил Пол. – Мне позвонил Эд и сказал, что ты уезжаешь. Я-то сам не видел тебя много недель.

Пол был одним из тех, кому Том выдавал себя за внештатного корреспондента Ассошиэйтед Пресс. Том сочинил великолепную историю о командировке, в которую он ездил. Дал понять, что это был Средний Восток. Напустил на себя таинственный вид.

– К тому же в последнее время у меня было много ночной работы, – добавил Том. – Так что появляться на людях было некогда. Спасибо тебе, что пришел меня проводить.

– Сегодняшним утром у меня не было уроков. – Пол вынул изо рта трубку и улыбнулся. – Впрочем, я, наверное, все равно пришел бы. Придумал бы какую-нибудь отговорку.

Том тоже улыбнулся. Пол зарабатывал на жизнь преподаванием музыки в женской школе в Нью-Йорке, но любимым его занятием в свободное время было самому сочинять музыку. Том уже не помнил, где и когда они познакомились, но не забыл, как однажды с целой компанией был в воскресенье на позднем завтраке у Пола в квартире на Риверсайд-Драйв и тот играл на рояле собственные сочинения, которые Тому очень понравились.

– Я с удовольствием угостил бы тебя. Пойдем поищем бар, – предложил Том.

Но в этот самый момент стюард ударил в колокол и закричал:

– Провожающих прошу сойти на берег! Провожающие, просьба сойти на берег!

– Это про меня, – сказал Пол.

Они пожали друг другу руки, похлопали по плечам, пообещали писать открытки. И Пол ушел.

“Боб и его компания останутся до последней минуты, – подумал Том, – как бы не пришлось выдворять их силой”. Он вдруг повернулся и взбежал по узкому трапу. Наверху была еще одна палуба, огороженная цепью, на которой висела табличка “Только для пассажиров второго класса”, но он смело перекинул ногу через цепь и ступил на палубу. “Запрещение вряд ли относится к пассажирам первого класса”, – подумал он. Еще раз увидеть Боба и его компанию казалось невыносимым. Он заплатил Бобу за две недели и на прощанье подарил хорошую рубашку и галстук. Чего же еще надо этому подонку?

Только когда судно пришло в движение, Том решил вернуться в свою каюту. Вошел в нее с опаской, но каюта была пуста. Опрятное голубое покрывало на постели без единой морщинки. Пепельницы чистые. Ни следа чьего-либо пребывания. Том расслабился и улыбнулся. Вот это сервис! Добрые старые традиции компании “Кьюнард”, честь британского моряка и всякое такое! На полу рядом с кроватью стояла большая корзина. Том нетерпеливо схватил маленький белый конверт. Вынул карточку с посланием:

“Доброго пути и спасибо вам. Том. Желаем вам всего самого наилучшего.

Эмили и Герберт Гринлиф”.

Корзина с длинной ручкой была покрыта желтым целлофаном, а под ним – яблоки, груши, виноград, две шоколадки и несколько маленьких бутылочек с ликером.

Том никогда в жизни не получал подарочных корзин. Он только видел их в витринах магазинов и смеялся над сумасшедшими ценами. И потому почувствовал, как на глаза навертываются слезы. Он закрыл лицо руками и заплакал.

Глава 6

Во время плавания Том был спокоен и доброжелателен, но не общителен. Нужно было время, чтобы подумать, и не хотелось знакомиться ни с кем из других пассажиров, хотя, когда случайно встречался с соседями по столику в ресторане, он любезно здоровался и улыбался. На корабле он начал играть роль серьезного молодого человека, которому предстоит важная работа. Был вежлив, сдержан, воспитан и поглощен своими мыслями. По внезапной прихоти купил в галантерейном киоске голубовато-серую кепку из мягкой английской шерсти в консервативном вкусе. Когда дремал – или делал вид, что дремлет, – в шезлонге на палубе, опускал козырек так низко, что тот закрывал почти все лицо. Изо всех головных уборов кепка – самый универсальный, думал Том, удивляясь, почему раньше никогда не приходило в голову обзавестись ею. В кепке он мог выглядеть и как респектабельный провинциал, джентльмен из сельской местности, и как головорез-убийца, а также англичанином, французом, простоватым американским чудаком – в зависимости от того, как ее надевал. Том развлекался, примеряя все эти варианты перед зеркалом у себя в каюте. Он всегда считал свою физиономию самой банальной, совершенно незапоминающейся, с выражением послушания, непонятно кому или чему, а также подспудного страха. Это выражение Том тщетно пытался согнать. Лицо истого приспособленца. Кепка все это переменила. Теперь его вид вызывал в памяти сельскую Америку – Гринвич, Коннектикут, кантри. Теперь он был молодым человеком, живущим на доходы от землевладения, возможно, неподалеку от Принстона. Том купил еще и трубку, она подходила к кепке.