Американские бомбардировки Ирака и волна протеста, которую они вызвали во всем мусульманском мире, не стали сюрпризом для планов бин Ладена. Завахири, бин Ладен, Тураби и их помощники стали уделять гораздо более пристальное внимание ситуации в Багдаде, в особенности противостоянию между Саддамом и Соединенными Штатами и ООН. Совершенно справедливо полагая, что Соединенные Штаты «не оставят Саддама в покое», Тураби видел в этой ситуации удобный случай для эскалации исламистского джихада при широкой народной поддержке. Во второй половине октября Тураби отправил своих эмиссаров — небольшие делегации боевых командиров и суданских официальных лиц — к Саддаму Хусейну и бин Ладену с написанными от руки письмами, в которых содержался анализ политической ситуации на Ближнем Востоке и советы по поводу начала террористической кампании. Тураби подчеркивал, что Соединенные Штаты не решатся на открытую конфронтацию с воинственным исламом. Вашингтон занят своими собственными проблемами и потому сейчас крайне уязвим перед террористическими операциями, доказывал Тураби. Он считал, что приступить к оказанию давления на Соединенные Штаты следует в конце декабря— во время Рамадана (начинающегося 19 декабря) и Рождества.
В первой половине декабря бин Ладен и Завахири прибыли в Пешавар (Пакистан), чтобы возглавить очередную встречу руководителей арабских «афганцев», проживавших в Пакистане. Во встрече участвовало примерно двенадцать человек, в то числе Асадалла Абдул Рахман, сын шейха Омара Абдула Рахмана, известного по взрыву Всемирного торгового центра. Бин Ладен присутствовал на встрече в качестве гостя руководителей Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП) Пакистана, в число которых входили и родственники его четвертой жены.
Участники встречи обсудили будущую эскалацию джихада против Соединенных Штатов, в том числе и конкретные операции, находящиеся на разных стадиях подготовки. Было решено переправить более пятидесяти арабских моджахедов из Пешавара в учебные лагеря в Афганистане, чтобы их можно было задействовать в этих операциях. Встреча прошла не впустую. 11 декабря исламисты выпустили заявление от имени возглавляемой Завахири Исламской группы, в котором клялись вести против американцев «яростную и неустанную битву». А Соединенные Штаты объявлялись «главным врагом, стремящимся искоренить ислам». Рассматривалась и роль оружия массового поражения. «Мы должны продемонстрировать силу мусульманской нации, отпугнув тех, кто ведет против нее агрессию, — прежде всего Соединенные Штаты и Израиль. Мусульманская нация обладает самым разнообразным оружием борьбы против Соединенных Штатов, Израиля и их агентов». Напоминалось о важности «обучения всех мусульман пользованию оружием». Авторы заявления призывали к укреплению разведки и системы материального снабжения и требовали, чтобы «каждый мусульманин считал себя авангардом движения моджахедов, следя за передвижениями американцев, евреев и их агентов и информируя о них моджахедов».
Приготовления исламистов резко активизировались в конце декабря, когда, по приказу президента Клинтона, Соединенные Штаты и Великобритания начали бомбардировки Ирака, ссылаясь на неприемлемое нарушение Ираком режима контроля за оружием, установленного ООН. То, что обстрелы начались 16 декабря — в тот самый день, когда Палата представителей готовилась проголосовать за импичмент президенту Клинтону, — не прошло незамеченным. В Вашингтоне несколько бывших и нынешних правительственных чиновников открыто заявили, что Белый Дом заранее спланировал события так, чтобы спровоцировать Саддама Хуссейна на конфликт с наблюдателями ООН, что давало президенту Клинтону оправдание для нанесения воздушных ударов и отвлекало внимание американской общественности от его трудностей с Конгрессом.
Исламисты ни на мгновенье не сомневались, что американские бомбардировки были не реакцией на конфронтацию Саддама Хусейна с ООН, но очередной стадией в беспощадной борьбе США с исламом. Усама бин Ладен дал ряд интервью арабским и пакистанским газетам, а также западным электронным средствам массовой информации, при посредничестве арабских и пакистанских корреспондентов, которым он доверял.