И вот настала пора действовать.
Внимание командующего флотом было приковано к району Хумалиоки - там сосредоточился десант и все плавсредства, необходимые для высадки. Ю. Ф. Ралль, возглавлявший это хозяйство, непрерывно поддерживал связь с командующим. Он предложил пойти на маленькую военную хитрость и отвлечь внимание вражеского гарнизона: перед высадкой основных сил направить в южную часть острова демонстративный десант. Цель его - привлечь к себе внимание, а тем временем, под прикрытием дымовых завес, которые поставят корабли Амелько, в северной части острова произвести высадку основных сил. Выслушав Ралля, командующий произнес одно короткое слово: "Добро!"
План этот себя полностью оправдал - все разыгрывалось, как по нотам. Действительно, противник бросил все силы в южном направлении, а тем временем десантники произвели высадку в северной части. Пользуясь тактической внезапностью, они захватили плацдарм. Правда, потом, после некоторой растерянности, противник собрал силы и. перешел в контрнаступление.
Ожесточенная борьба шла с переменным успехом, пока не подоспело подкрепление и не была пущена в дело наша авиация. Задача по освобождению Пийсари, а затем и других островов Бьеркского архипелага была выполнена. Это открывало нашему флоту возможность пользоваться шхерным, так называемым стратегическим фарватером, который тянется вдоль финских шхер до самого выхода в Балтийское море. Он меньше других районов был минирован, поскольку всю войну это была главная коммуникация противника.
О том, что было дальше, автор может рассказать, основываясь на своих собственных наблюдениях. Ему довелось при сем присутствовать...
Освобождением островов Бьеркского архипелага было сказано лишь первое слово. Теперь предстояло освободить острова Выборгского залива, занимавшие ключевые позиции: Тейкарсаари, Суониенсаари и Равенсаари. После их взятия, по меткому определению Трибуца, "распахивались ворота", позволяя освободить другие острова и превратить их в своеобразные "пролеты моста" к северному берегу Выборгского залива. Но финны учли недавние уроки и усилили оборону островов окопами, траншеями, пулеметными гнездами, артиллерийскими и минометными батареями, выставив множество мин на подходах. Кроме всего прочего, в шхерных базах находились немецкие корабли разных классов, начиная с эскадренных миноносцев и кончая подводными лодками и торпедными катерами. Так в общих чертах складывалась обстановка.
На этот раз флот взаимодействовал с 59-й армией Ленинградского фронта. Когда Трибуц прибыл в Кайсалахти на командный пункт генерал-лейтенанта И. Т. Коровникова, то командарм первым долгом спросил, чем адмирал располагает. Владимир Филиппович стал перечислять: 300 бомбардировщиков и штурмовиков, морские бронекатера с танковыми башнями, артиллерийские бронированные катера-охотники, торпедные катера и, разумеется, десантные суда. Видимо, это произвело на генерала впечатление, ибо, как свидетельствует адмирал, Коровников сказал: "Солидно, солидно..."
Теперь позволю себе маленькое отступление. В канун операции мне было поручено связаться с В. Ф. Трибуцем, быть на его КП и написать о наступлении.
Приехав в Койвисто, я почувствовал близость грозы. Как стало известно, наши войска уже безуспешно пробовали высадиться на Тейкарсаари. Противник успел собрать все силы в кулак и обрушить их на десантников, те вынуждены были отступить. Теперь предстояла новая фаза боев.
Командующею флотом я нашел на мысе полуострова Пулениеми. В защитном комбинезоне, с биноклем на груди, он ничем не отличался от десантников, которых я видел во время посадки на суда. Поляну, с которой просматривался Выборгский залив, командным пунктом можно было назвать лишь условно. Трибуц расположился за гигантским гранитным, выше человеческого роста, валуном. И ничего, кроме карт и телефонов, вокруг него не было.
В нескольких десятках метров отсюда, в землянке, находился штаб Кронштадтского морского оборонительного района, откуда отдавались команды на корабли. Рядом с нами, чуть впереди - это я потом уже обнаружил - стояла артиллерийская батарея: пушки, замаскированные ветками, и солдаты, ожидающие команду открыть огонь.
Поначалу была этакая странная идиллия: голубое небо, тихое море. Только слышался глухой отрывистый и повелительный голос адмирала:
- Михаил Иванович, скоро концерт начнется?
Это он разговаривал с командующим морской авиацией генералом Самохиным.
Ответ Самохина его обрадовал, и Владимир Филиппович довольно улыбнулся.
- Ну, очень хорошо. Я так и знал!
Долго велись переговоры с Раллем о том, чтобы часть кораблей оставить в резерве. С Раллем адмирал говорил с особой почтительностью и уважением. Ралль был старше Трибуца, воспитал не одно поколение моряков, считался одним из крупных специалистов на флоте. Впоследствии в трудах адмирала Трибуца мы найдем и такое признание: "Мнение Юрия Федоровича (Ралля. - Н. М.) было для меня всегда ценно. Я всегда привык прислушиваться к его умным советам".
В последние часы и даже минуты адмирал поддерживал связь по телефону со своими подчиненными, в том числе с артиллеристами дальнобойных пушек, прикативших из Ленинграда на платформах.
Десант должен был высаживаться одновременно на всех трех островах. А на тот случай, если противник попытается ввести в бой свои морские силы, стояли в готовности наши бронекатера отряда прикрытия, ими командовал капитан 2-го ранга И. М. Зайдулин.
Адмирал еще раз убедился, что все на своих местах, все находятся в полной готовности.
Еще какое-то короткое время можно было наслаждаться тишиной, хотя бронекатера и десантные тендеры с людьми и техникой уже двигались, держа курс на острова, но противник их пока не обнаружил. Но вот в небе появились наши штурмовики и бомбардировщики, они пронеслись над нами, и буквально через минуту-две мы услышали разрывы бомб. Даже без бинокля отчетливо видны были столбы густого черного дыма, взлетавшего над островом Тейкарсаари, самого ближнего к нам...
Адмирал, не отрываясь от бинокля, долго и сосредоточенно рассматривал, что там впереди. Вскоре над водой поплыло облако дыма - это катера-дымзавесчики под командованием лихого Николая Николаевича Амелько сделали свое дело. Воздух наполнился гулом самолетов, громом артиллерии, взрывами на острове и тарахтением моторов тендеров и бронекатеров. Противник не дремал. Его батареи открыли ураганный огонь. Несколько снарядов взорвались поблизости от валунов, и тогда член Военного совета А. Д. Вербицкий крикнул нам: "Ложитесь, дураков осколки любят". Обстрел еще не кончился, а Трибуц снова поднялся и припал глазами к линзам бинокля. Впереди на воде отчетливо мелькнули одна за другой огненные вспышки, и в небо поплыли черные дымы. "Какая беда! - воскликнул адмирал с душевной болью. Вероятно, подорвались на минах".
Увы, его догадка оправдалась: два бронекатера взорвались и тут же пошли ко дну. На одном из них погиб командир отряда капитан 2-го ранга В. Н. Герасимов.
Приходили донесения о том, что на все три острова наши войска высадились и ведут бой, но никто особенно не радовался - настроение было омрачено гибелью экипажей двух кораблей.
Адмирал Трибуц продолжал управлять боем. Докладывали летчики и артиллеристы, не прекращавшие обстреливать острова, вести дуэль с батареями противника, а после высадки десанта поддерживать его продвижение в глубь островов.