– Похоже, в том отчете и впрямь что-то очень важное.
– Я не видел, – сказал Майк. – Отчет готовил Раен.
– Неужто Раен захочет мне рассказать о результатах?
– Весьма сомнительно. Раен отнюдь не болтлив.
– Я так и думал.
– Бен, ну почему ты не бросишь это дело? – мягко поинтересовался Майк. – Когда ты добывал драгоценности немки, было дело совсем иного рода. А здесь идет речь об убийстве.
– Меня не остановить, – сказал я. – Я твердо решил, что буду продолжать до конца.
– Ты знаешь историю про адвоката, к которому обратился заклинатель, изгоняющий бесов, – экзорцист? – хихикая, спросил Майк.
– Рассказывай, – велел я.
– Итак, приходит этот экзорцист к адвокату с жалобой, что по поручению человека, в которого вселился бес, проделал некую работу. То есть изгнал беса.
– Ну и что?
– Так вот. Тот человек, из которого был изгнан бес, отказался оплатить услуги экзорциста. И изгоняющий бесов требует удовлетворения. Тогда адвокат звонит тому человеку, объявляет, что он представляет интересы экзорциста, и если тот человек не заплатит экзорцисту по счету, то он (адвокат) приложит усилия, чтобы бес вернулся в него. – Майк расхохотался. Я улыбнулся.
– Майк, – сказал я, – ты нашел отпечатки на ломике или на подвеске?
– Бен, с тобой всегда приятно поговорить. Позвони мне как-нибудь. Может, пообедаем.
Он повесил трубку. В кухне горланил ворон. Я набрал номер Гаравелли.
– Гаравелли, ремонт телевизоров, – сказал он.
– Генри, это Бен. Ты сегодня свободен?
– Какая задача?
– Ищу даму по имени Натали Флетчер, тридцать три года, пять футов шесть дюймов, худая, длинные черные волосы, возможно, одета под Клеопатру.
– Под Клеопатру?
– Да, Генри. Предположительно должна появиться у дома номер 12 по Девяносто шестой улице, ближе к авеню Ферли. По моим расчетам, она придет в два часа к некоей Сьюзан Хауэл, квартира 12С. Видимо, она будет за рулем синего микроавтобуса «Бьюик» 1971 года. Проследи за ней и позвони мне.
– Вас понял. – И он повесил трубку.
Я прошел на кухню и велел ворону заткнуться. Он не послушался. Он горланил все время, пока я жарил яичницу с беконом и тосты, варил кофе. Он продолжал клохтать, пока я ел. Я сложил тарелки в мойку и злобно глянул на птицу. Затем я принял душ, побрился и оделся для поездки в сторону окраины – в Хаммерлок. Я был почти в дверях, когда вошла Лизетт. Было без пяти минут три, а обычно она приходила к одиннадцати утра. Сегодня Лизетт страдала от похмелья: ее друг профессор Рене Пьер, объяснила она, вчера притащил ящик великолепного бордо, и они осушили три бутылки.
Я порекомендовал ей выпить сырое яйцо.
Глава 21
В нашем городе около восьми миллионов человек. Девять процентов – более семисот тысяч – черные. Из них почти полмиллиона живут в настоящем гетто, известном под названием Хаммерлок. Жители трущоб обыкновенно дают шутливые названия районам, где они вынуждены обитать вместе с крысами (так, например, в Сан-Хуане район трущоб называется La Perla, жемчужина). Поэтому может показаться, что «хаммерлок», спортивный термин, обозначающий захват в борьбе, прилепился к здешним местам только после того, как они превратились в трущобы. То есть будто бы имеется в виду железная хватка нищеты на горле обитателя трущоб Хаммерлок.
Но тут вы ошибаетесь.
Давным-давно, задолго до того, как мой дед, голландец, приплыл к этим берегам, район – известный ныне как Хаммерлок – был изрезан каналами, прорытыми еще первопоселенцами. Бухта и река тогда, как и теперь, были судоходны, и по ним осуществлялись оживленные морские и речные перевозки. Сеть каналов облегчала передвижение грузов на внутренние водные пути. В ту эпоху Хаммерлок был областью ферм и лесов, но на его грязных трактах не могли разъехаться два экипажа. Каналы были быстрее и безопаснее: на больших дорогах свирепствовали разбойники, но они редко решались напасть на баржу. Такое преступление приравнивалось к пиратству и каралось виселицей. В любом случае на каналах всегда возводились шлюзы. Эти шлюзы получали голландские названия по именам смотрителей, которые бегали открывать ворота при приближении барж. Итак, сеть каналов включала Buersken's Sluis[8], то есть шлюз некоего Бурскена, или Бурскенс-шлюз, Годкопс-шлюз, Фавейс-шлюз, Вейдингерс-шлюз, Хеммерс-шлюз. Когда построили хорошие дороги, каналы зарыли (некоторые зарывали специально для того, чтобы поверх пустить дорожное полотно). А как исчезли шлюзы, забылись и их названия, пропали также дощатые домики смотрителей, которыми изобиловал пейзаж. Но смотритель Хеммер выстроил себе дом из крупных валунов, собранных на поле за своим бывшим шлюзом, и дом этот сохранился на многие годы после того, как канал засыпали. Дом был известен под названием «Хеммерс-шлюз». Позднее, когда в населении города стали преобладать англичане, название это было изменено на «Хаммерслок»[9]. В дальнейшем название было преобразовано в более короткую форму – Хаммерлок. Затем дом был сожжен во время войны Севера и Юга.