А центром всей этой кутерьмы был образ Кейрана, стоявший перед глазами…
Только сейчас мне виделся не тот молодой, немного хмурый сноб, которым поневоле я считала его после наших кратких встреч. Я видела его иным. В развороте прямых плеч не было напряжения, а виделся вызов и сила. Лицо не отстраненное и мрачное, а суровое и решительное, как у человека, готового встретить что-то и не сходить с пути…
Весь его образ сейчас воссоздан при помощи моего собственного эмоционального состояния, и выглядел Кейран, как… одинокий фэнтезийный герой. Не хватало только добавить анимации: ветра, развевающего волосы, какой-нибудь боевой раскраски на лице, оружия в руках.
О, Боже, с этим надо что-то делать. Я фыркнула, заворочалась, выбираясь из трясины своих фантазий.
Потом лежала, таращась в темноту комнаты. Всполохи далеких фейерверков, огни машин, проезжавших по улице, свет фонарей — все это создавало причудливую симфонию вспышек и теней на стенах и потолке. В эту ночь город не спал, и с улицы доносилось звуков больше, чем порой бывает днем.
Я сжала амулет в руке, да так и заснула, не выпуская его.
***
…На следующий день, наскоро позавтракав, я отправилась в лавочку Эвлинн, полная решимости задать ей несколько вопросов. К моему разочарованию оказалось, что магазинчик закрыт до завтрашнего дня.
Сей факт заставил чуть замешкаться, но порывов не остудил.
Через минуту я уже неслась к автобусной станции, и вскоре ехала по направлению к пригороду, где располагался коттедж, принадлежавший Уолшу. В дом я, конечно, зайти не смогу, но мне всего-то и надо — посмотреть на ставни с их навесами в виде переплетенных листьев.
Мне не очень нравилось, что я так загорелась этим расследованием и покорно пошла на поводу у невидимых «веревочек», что упрямо тащили, направляя мои действия. Но было явственное ощущение чего-то, взявшего меня в плотное кольцо новых обстоятельств, пока еще казавшихся надуманными.
Автобус быстро домчал до нужной мне остановки. Я шла по узкому, мощеному брусчаткой тротуару знакомой улицы, минуя кафе и магазинчики, запомнившиеся с прошлого посещения этого места. Стройные ряды разноцветных коттеджей казались почти старыми знакомыми, а проходя мимо дома «дамы приятной» с его ухоженным газончиком, я невольно повернула голову, надеясь увидеть колоритную краснощекую хозяйку, возившуюся в цветнике. Действительно, возле дома кто-то снова находился. У аккуратного ряда рассады, посаженной вдоль неширокой дорожки, ведущей к крыльцу, сидела на корточках женщина и что-то там энергично рыхлила.
Невольно я притормозила, не переставая смотреть на садовницу, но не узнавала в ней ту прежнюю, пышную мадам. Наверное, почувствовав мой интерес, женщина повернулась и посмотрела на меня, поднимаясь на ноги. Она оказалась совсем юной девушкой с румяным лицом и копной светлых, как лучи полуденного солнца, волос, закрученный в растрепавшийся свободный узел на затылке. Рослая, крупноватая, в ее лице и очертаниях фигуры, облаченной в балахонистый свитер, явно угадывалось сходство с той самой «дамой приятной». Девушка вполне могла быть ее дочерью.
Я кивнула девице, проходя мимо, а та, окинув меня внимательным взглядом, немного неуверенно улыбнулась в ответ и тут же вернулась к своему занятию.
Случайное перестало быть случайным, и обстоятельства уже не казались надуманными, когда я пробралась к утопавшему в буйной растительности коттеджу и остановилась, разглядывая ставни. Глаза меня не обманывали: в дизайне кованых навесов обнаружилось явное сходство с узором, украшавшим амулет. Те же листья дуба, переплетенные с тонкими веточками вереска. Ничего не смыслю в технике выполнения этих изделий, но не заметить объединявший их стиль, своеобразный авторский почерк, просто невозможно. Не говоря уже о том, что и ритм повторения элементов узора был один и тот же.
Я отошла на несколько шагов от дома и задрала голову, разглядывая «взъерошенную» крышу, украшенную красивым деревянным коньком.
Любопытство потянуло меня за дом, туда, где из больших окон гостиной мы с Брайаном при первом посещении коттеджа видели заросший сад. Пробираясь сквозь бурно зеленевшие кустарники и лианы, я едва находила место на земле, где можно поставить ногу, не рискуя наступить на переплетенные стебли и распускающие листья и соцветия. Такое буйство растений я, пожалуй, не встречала еще нигде. Казалось, здесь располагался кусочек дикого царства природы, где все насаждения чувствовали себя особенно вольготно, позволяя себе расти, как им вздумается. И это не заброшенность или неухоженность в привычном смысле. Наблюдалось нечто дикое, первобытное, свободное, не ограниченное рамками человеческого вмешательства со всеми этими прямыми линиями посадки и аккуратно или вычурно подстриженными кронами. Несмотря на то, что, наверное, высаживалось все здесь когда-то в определенном порядке.
Я добралась до заднего двора и нашла место, откуда особенно хорошо виден дом и выходящие в сад французские окна гостиной. Сквозь них можно разглядеть бледные прямоугольники света, падающего сквозь листву на деревянные полы, и камин слева у стены. Я подобралась поближе, прильнула к окну, придерживая нависающие ветви жасмина, которые уже захватывали как дополнительную опору новые побеги девичьего винограда и хмеля.
Комната казалась удивительно светлой даже при том, что сейчас я закрывала окно, и без того затененное буйной растительностью. Просторное помещение с его палевыми, белыми и бежевыми оттенками стен, пола и потолка казалось наполненным воздухом и покоем. Я невольно представила, как выглядела гостиная, если бы там стояла мебель, и был растоплен камин…
Воображение разыгралось настолько, что перед глазами стали проплывать неясные тени, словно выцветшие кадры старого кино. Я почти увидела себя в этой комнате и еще кого-то рядом…
И вдруг мое занятое туманными фантазиями сознание получило некий и-мейл, однозначно и безапелляционно извещавший — это твое место, оно ждет тебя. Мне даже показалось, что услышала звуковой сигнал, подобный тому, какой уведомляет о получении нового сообщения на электронную почту.
Мысль показалась настолько чужеродной, рожденной вовсе не моим разумом, что вызвала у меня приступ паники, заставив стремглав броситься прочь. Подальше от этого заколдованного сада, видений и непрошенных «извещений», посылаемых прямо в мозг.
Кажется, я основательно напугала пожилого джентльмена на велосипеде, неспешно проезжавшего мимо по тихой улочке, когда выскочила из калитки, не потрудившись аккуратно закрыть ее за собой. Я едва не налетела на мужчину, заставив его совершить опасный маневр на обочину. Он выдал мне вслед что-то явно недоброе сорвавшимся от неожиданности голосом, но я неслась вперед, не обращая внимания.
Смутно помню, как оказалась на остановке, а потом и в автобусе. Возвращение домой прошло в режиме включенного автопилота. Полностью очнулась, лишь когда открывала двери квартиры.
Оказавшись в знакомых стенах, перевела дыхание, но с удивлением поняла, что странные, навязчивые ощущения, охватившие меня на участке возле коттеджа, так и не прошли.
Они прочно закрепились где-то в глубинах сознания, проникли в меня, создавая совершенно новое мироощущение и безвозвратно относя от привычных берегов.
***
Кейран зевал и потирал усталые, покрасневшие глаза, просматривая на экране компьютера отснятый материал. Голова плохо соображала после бессонной ночи и большей части дня, проведенного на вилле Морин за обсуждениями, корректировками планов и первыми пробными съемками у нее дома.
Накануне Кейран и Шона присоединились к Морин во время празднования Бельтайна, куда ее пригласили в качестве почетной гостьи, сделавшей щедрый вклад в казну города. Уолш, конечно же, захватил камеру, хотя они не планировали проводить во время мероприятий съемку для их проекта. Просто без фотоаппарата он чувствовал бы себя практически голым, не понимая, в качестве кого присутствует в разношерстной свите бесподобной Морин. Профессионализм его не подвел, и несколько сделанных кадров оказались весьма удачными и вполне могли дополнить материал будущего альбома.