Джек видел сейчас перед собой Кейрана маленького мальчика, который неизменно замыкался в себе, когда его что-то особенно сильно задевало, было больно или страшно. Всегда одно и то же — сжатые губы, суровый взгляд, упрямо наклоненная, как у молодого бычка голова и напряженные плечи. Кипел изнутри, а снаружи будто каменел. Он и сейчас такой. И Джек знал, кого надо «благодарить» за то, что единственный внук считал себя одиночкой, привыкшим со всеми проблемами справляться самостоятельно. Свою долю вины в этом старик прекрасно осознавал, хотя в свое время мало что мог сделать, и всегда старался пусть не исправить, но хотя бы немного компенсировать нанесенный парню ущерб. Пока еще мог.
— И что делать собираешься? — не отставал Джек.
— А что в таких случаях делают? — устало отозвался Кейран.
— Да обычные дела. Встречаются, общаются. Узнают на практике, так сказать, стоит ли овчинка выделки. Может, там и заморачиваться не на чем, а ты сразу — к психиатру.
— “Встречаются, общаются”, — повторил слова деда Кейран. — Если бы все так легко можно сделать…
— А что тебя останавливает? Та девушка замужем? Или то, что ты несвободен?
Дед наблюдал, как внук понемногу выбирался из своей «скорлупы» — потер лоб, разглаживая хмурую складку, распрямил плечи, чуть расслабляясь.
— Она не замужем. А с Шоной все сейчас непросто, — осторожно сказал Кейран.
— Неужели она после трех лет вашего красивого романа потребовала от тебя чего-то еще? — в притворном изумлении вскинул белые лохматые брови старик.
— Ничего особенного она не требует… — проворчал Кейран, чувствуя себя в этой беседе с дедом растерявшимся пацаном.
— Значит дело в том, что она слишком хорошая, а у тебя, оказывается, есть совесть? Обманывать и обижать свою подругу ты не можешь и не хочешь. Тогда выброси из головы эту свою прекрасную незнакомку и живи себе спокойно с Шоной. Может, я еще правнуков от вас дождусь.
— Вот это вряд ли, — невесело отозвался Кейран. — Идея заводить детей Шону никогда не вдохновляла.
— Хм… Дело, конечно, хозяйское, — сдержанно заметил дед. — Наверное, и такое бывает. Ничему не удивляюсь в наше чокнутое время. Ну, и если тебя такой расклад тоже устраивает…
Кейран ничего не сказал на это, и Джек продолжил:
— Но иногда стоит прислушаться только к себе, прикинуть, все ли устраивает лично тебя. И решение придет.
— Как у тебя все по полочкам раскладывается легко и непринужденно, — поморщился молодой человек. — Это в тебе мудрость вековая говорит или собственный опыт? Что-то не припомню я, чтобы у тебя самого все так просто получалось.
Джек остался внешне невозмутим, не подав виду, как резанули его слова внука.
— Тебе что, надрыва в жизни не хватает, и ты думаешь надо все еще больше усложнять? А вот не стоит, уж поверь, — терпеливо парировал старик. — Я хотя бы на старости лет это понял. Жаль, что не раньше.
Джек задумчиво потер крупный нос, сверля глазами паркет. Между мужчинами воцарилась тишина, в которой, едва зазвенев, растворилось нараставшее напряжение.
— Так что за дева тебя пленила? — как ни в чем ни бывало спросил старший Уолш.
— Это у нее я купил квартиру в городе. Так и познакомились. Она же — новая владелица нашего коттеджа, — ответил Кейран.
— Интересный поворот, — негромко прокомментировал Джек, не скрывая удивления. — А Шона знает про квартиру? И прочее?
Что за дела с этим стариком — всегда попадает в десятку. Или ненароком тычет в самые свежие болячки.
— Нет. Я ничего еще не говорил.
— А скажешь? — прищурился дед.
Кейран посмотрел на старика, усмехнулся, положил свою молодую и сильную руку поверх большой, морщинистой, с выступающими венами руки деда, пожал ее и… промолчал.
— Да не жду я, что ты тут будешь соловьем разливаться, Кей. И не надо наизнанку выворачиваться, — сказал Джек. — Но если у тебя что-то происходит, я хочу об этом знать. Так скажешь Шоне?
— Скажу. Но не сейчас.
— А что сейчас?
— Ничего, — быстро ответил Кейран и тут же добавил, — я не знаю…
Он, в самом деле, не знал. Не знал, что еще можно сказать старику. Не знал, как относиться к тому, что видел ночью в окна дома, в котором теперь жила Хейз. Молодой человек, обнимавший ее, лежащую на диване. Не муж, но их объятия и на дружеские не похожи. Во всяком случае, с таким выражением на лице, какое наблюдалось в тот момент у мужика, друзей не обнимают. И как он зарылся своими лапами в тяжелые пряди ее волос, словно имел на это полное право…
Кейрану захотелось придушить того парня.
Но самое удивительное, что думая об этом, он видел того незнакомца отчетливей и ближе, чем… Шону.
Образ подруги стал размытым, отодвинулся куда-то. Может быть это «куда-т» зовется «прошлым»?
Он послушает старика, как всегда слушал его. И все решит. Правильный ответ все равно только один, и он сдаст экзамен, которого невозможно избежать.
Как не избежать боли. Никому.
Дед бросил на внука короткий взгляд и промолчал.
Они еще немного пообщались на разные отвлеченные темы, и Кейран ушел.
Джек попрощался в своей обычной спокойной и непринужденной манере, обняв и ободряюще похлопав внука по спине. Но когда молодой человек повернулся и направился к выходу, старик посмотрел ему вслед задумчиво, без улыбки, сдвинув густые снежно-белые брови.
***
…На вилле Морин сегодня вечерняя съемка, и хорошо бы завершить намеченное за один дубль. После этой фотосессии они сделают перерыв, и послезавтра Кейран уедет на пару дней в Столицу, где его ждал еще один заказ от небольшого рекламного агентства.
Несмотря на усталость и загруженность, поездке Кейран обрадовался, как возможности на полтора дня хотя бы при помощи географической величины — расстояния — отдалиться от всего, что угнетало его здесь.
От деда молодой человек заехал домой, принял душ, перекусил, привычно просмотрел отснятый накануне материал и вставил в камеру новую карту памяти.
Из огромного, как целая гардеробная, встроенного шкафа, Кейран достал свежую рубашку, брюки. Нагнулся, чтобы взять пару туфель, и увидел элегантную спортивную сумку, когда-то оставленную здесь Шоной. Через приоткрытую молнию видна лавандового цвета футболка, в которой девушка обычно ходила у него дома.
Последние дни Шона напоминала натянутую струну. Виделись они ежедневно, и все больше становилось заметно, что их отношения изменились, зависнув в зоне какой-то неуютной, нервозной недосказанности. Они ничего не пытались выяснять, не ругались и не спорили, но все равно пришло время попытаться понять, что происходит. Может быть, Шоне нужна какая-то помощь или участие, которые он еще способен ей дать. Маловероятно, что ее состояние объяснялось только ревностью, которую вдруг начала испытывать прежде трезвомыслящая, уверенная в себе и благоразумная Шона.
Старый Джек задал ему вопрос, который сам Кейран задавал себе уже тысячу раз: «И что теперь?»
Порвать с Шоной. Заполучить Хейз. Все просто и понятно. Но на самом деле все куда сложней. Ему сводило челюсти от мысли, что придется сделать Шоне больно, и становилось тошно от идеи, что, возможно, придется встать между Хейз и тем парнем.
Он ничего не знал о Хейз. Просто заболел ею и носился с этой «хворью», изводившей его. Психовал, избегая контактов с ней, и шнырял по кустам, подглядывая в окна. В самом деле, почему он просто не может поступить по-взрослому — позвонить, назначить встречу? Или приехать к ней внезапно, но не шататься тайно в ночи, а позвонить в дверь, дождаться, пока она откроет и увидеть в ее глазах ответы.
Это необъяснимо, это даже пугало, но факт оставался фактом — он не мог решиться. Какой-то барьер стоял между его потребностью быть с ней и тем, чтобы сделать шаг к осуществлению желаемого. Словно та область мира, где сбываются именно эти его мечты, являлась безвоздушным пространством, непригодным для жизни. Заоблачная, ослепительно сияющая высь, где выстраиваются замки Фата Морганы — восхитительные в своей нереальности миражи, куда нет доступа простым смертным.