— Хочу!
Я ответила, почти не задумываясь, вдруг вспомнив, что именно вереск отчасти и «виноват» в том, что я оказалась в этом доме. Не будь этого странного совпадения рисунков на стенах коттеджа и на амулете, может, я и не сотворила бы то, что сотворила.
— Прервись, Уна, чай готов, — окликнула я. — Пойдем, сделаем перерыв.
Девушка засмущалась, глядя на свои запачканные штаны, и сказала, что не хочет натащить грязи в дом. В итоге чай мы уселись пить на крыльце. Расположились на последней ступеньке, а чашки и тарелка с выпечкой стояли на деревянном подносе перед нами, прямо на земле.
День был чудесный. Вторая половина мая радовала почти летним теплом, безоблачным небом и редкими ночными дождиками, после которых все краски природы становились ярче, а воздух, насыщенный ароматами, по утрам будто звенел от свежести и чистоты.
Удивительно, но я чувствовала себя совершенно комфортно в компании этой юной, малознакомой девушки, которая все время краснела. Мы разговорились, легко подхватывая самые разные темы, непринужденно переходя от одной к другой.
Мы над чем-то смеялись, расплескивая чай и роняя крошки печенья изо рта, когда на дорожке показался Брайан. Я даже не видела, как он открыл калитку и вошел, и заметила его уже приблизившегося к нам. Уна тут же резко замолчала, проглотив смех, прижала пальцы ко рту, закашлялась.
— Привет, — сказал Брайан, удивленно глядя на нас. — Над чем веселимся? И кто эта прекрасная леди?
Новая порция румянца залила щеки юной садовницы, она коротко взглянула на Брайана и опустила глаза.
— Брай, познакомься. Это Уна, — представила я девушку. — Она творит чудо — приводит в порядок эти джунгли. Уна — дипломированный ландшафтный дизайнер.
От этих слов моя новая знакомая кивнула и зарделась еще ярче, приобретя цвет клубничного сиропа.
— Уна, это Брайан. Мой очень давний и хороший друг.
— Очень приятно познакомиться с вами, Уна, — Брайан чуть поклонился с улыбкой, ухватил руку девушки и запечатлел на ней галантный поцелуй.
Уна что-то тихо пробурчала, осторожно выдернула пальцы из хватки Брайана, мельком посмотрела на свои ногти и спрятала руку за спину.
— Хейз и меня запрягла работать на нее, — как ни в чем не бывало, продолжил вещать мой друг. — Только я батрачу за спасибо, а вам я, надеюсь, она собирается платить не только чаем с покупным печеньем?
Я возмущенно уставилась на шутника, но он и ухом не повел.
Уна вскинула на Брайана голубые, как незабудки, глаза, снова что-то тихо пробормотала и резко сдула прилипшие ко лбу белокурые прядки волос. Брайан явно произвел на нее сильное впечатление. В какой-то момент мне показалось, что она сейчас вскочит и убежит. Прямо как благонравная барышня, совсем не привыкшая к мужскому вниманию.
— Брай, может, и ты не откажешься от чашечки чая? — сказала я с легким нажимом. — Пойдем, налью тебе. И ты обещал посмотреть проводку. И камин.
— От чая не откажусь, — Брайан поднял с земли поднос, опережая меня. — И от своих обещаний тоже.
Он с легкой улыбкой смотрел на Уну, и я была более чем уверена, что мой наивный друг не понимал, насколько смущал девушку.
— Я… я, пожалуй, пойду дальше работать, — проговорила Уна, старательно избегая смотреть на Брайана. — Спасибо вам, Хейз, за чай.
И она рванула к месту сражения с сорняками, проскользнув мимо Брайана так, что едва не задела поднос, который он держал. Молодой человек в веселом изумлении отпрянул, и посмотрел на меня, высоко вскинув брови. Я в ответ пожала плечами.
— Где ты откопала это краснеющее чудо? — спросил Брайан, когда мы вошли в дом.
— Представь себе, это дочка «дамы приятной», — ответила я. — И она на самом деле профессиональный дипломированный ландшафтный дизайнер с лицензией, между прочим. И кстати, ты совсем засмущал девицу своим искрометным обаянием. Поаккуратней, пожалуйста, а то напугаешь ее, и она сбежит.
— Я?! Напугаю?! Чем это? — воскликнул Брайан, искренне удивившись.
— Да хотя бы тем, что ты красавец — мужчина.
— И как же этот изъян мне скрыть, чтобы не напугать девицу? И, вообще, чего это она вдруг меня бояться должна?
— Не должна. И не тебя конкретно, а, наверное, мужчин вообще, — вздохнула я. — Я пообщалась с ними совсем недолго, но там, кажется, такая властная мама с программой воспитания, основанной на тотальном контроле. Не мама, а строгая дуэнья. Не удивлюсь, если окажется, что ты первый мужчина, которого она видит вблизи. А девочка-то весьма ценный кадр. Приступила к работе с невиданным энтузиазмом и за скромный гонорар. Узнает ее мамаша, что ко мне ходят такие вот коварные красавцы, пугающие девиц, и спрячет дочку под замок. А где я еще найду такого хорошего садовника.
— Откуда ты знаешь, что она хороший садовник? — хмыкнул Брайан. — Она у тебя еще ничего не сделала.
— Интуиция подсказывает, — ответила я. — Да и вообще, она мне понравилась. Когда мать разрешила ей у меня работать…
— Разрешила? — вскинулся Брайан. — Сколько ей лет? Она что, несовершеннолетняя? И ты же говоришь, что это ее профессия.
— Ей девятнадцать, насколько я знаю. Но, похоже, мать решает за нее все. Где учиться, с кем водиться, у кого работать. Так вот, когда она сообщила мне, что будет заниматься моим участком с высочайшего позволения мамаши, то чуть не повизгивала от счастья и восторга. Представляешь, полдня на свободе! Вдалеке от непрестанного надзора!
— Средневековье какое-то, — закатил глаза Брайан и потащил поднос на кухню. — А ты, значит, взяла на себя роль просветительницы юной особы?
— Еще скажи развратительницы, — проворчала я, следуя за Брайаном. — Ничего я на себя не брала, мне просто девчонка понравилась и все. И я вижу, что ей здесь хорошо.
Брайан резко затормозил и повернулся ко мне.
— А с тобой не может быть плохо, — негромко, но очень четко проговорил он.
Я вскинула на него взгляд и едва не разревелась, увидев, как полыхал зеленый огонь в его радужках. И в этом огне сгорали остатки его надежды на взаимность, превращаясь в печаль.
— Тебе со мной… не хорошо, — ответила я севшим голосом.
— Неправда. Мне с тобой очень хорошо. Ты была моей, пусть и совсем недолго. И оказалась такой, какой я тебя себе и представлял.
Он говорил, а поднос в его руках стал дрожать, и чашки зазвенели, постукивая фаянсовыми краями. Я смотрела на Брайана и слушала, что он говорит, и не могла вымолвить не слова. Брайан прошел дальше, поставил поднос на кухонный стол и снова заговорил.
— Я уже говорил, что мечтал о тебе годы. И в тот раз я был счастлив, как никогда. И пусть этого уже не повторится, я все равно с уверенностью скажу, что ты — лучшее, что со мной случалось. А такие вещи не забываются, их нельзя обесценить. Их хранят всю жизнь и ни с чем не сравнивают.
От его слов у меня заныло сердце, и в то же время вдруг словно спали какие-то оковы. Я первый раз за долгое время смогла ощутить настоящее облегчение.
Он меня простил. Он останется со мной тем самым прежним Брайаном. Моим нежным и верным другом. Но в чем-то будет больше, чем другом.
— Ты была со мной, хоть и недолго, и в тот момент любила меня. Я это чувствовал. И ты не притворялась. Ты была настоящей. Ведь так?
— Так. Я не притворялась… — ответила, пугаясь, что сейчас у меня откажут нервы, и я снова разревусь. А ведь Брайан меня предупредил, что жилеткой больше быть не желает. — И ты каким-то чудом вернул мне веру во все, во что я уже перестала верить.
Глаза его потеплели. Он смотрел на меня из-под слегка прикрытых век, и на его красивых губах заиграла улыбка, которую вдруг захотелось попробовать на вкус…
— Это чудо зовется «отменным сексом», — прошептал мне Брайан на ушко. И, прежде чем я собралась как-то отреагировать, успел поцеловать меня, коснувшись губами местечка возле уха.
— Я тебя все-таки соблазнил, — довольным тоном заявил он, — запишу это на счет своих самых больших побед.
— Ах, вот как, — улыбнулась я. — Спешу тебя разочаровать. Я не очень-то сопротивлялась. Так что победа эта сомнительная.