— Как же все заросло, — сказал он, глядя на сплетение ветвей и листвы, касавшихся стекла.
Совсем недавно ночью он находился по ту сторону окна, прятался в зарослях и смотрел, как какой-то парень обнимал Хейз.
— А как было, когда здесь жил ты? — спросила она.
Он приоткрыл рот, делая вдох и, словно собираясь с мыслями.
— За садом следила бабушка. Здесь всегда было много зелени, цветов, все на своем месте, ухоженное, — Кейран посмотрел на Хейз. — Я не очень вникал тогда в эти огородные дела, но помню, что бабушка всегда высаживала вдоль дорожки разноцветный алиссум. Знаешь, такие сладко пахнущие цветочки. Мелкие, собранные в плотные соцветия. Вот их я запомнил. И еще аромат…
Он чуть наклонился к Хейз, повел головой, одновременно скользнув взглядом по девичьему профилю. Ей показалось, что он глубоко вдохнул, задержал дыхание и прикрыл глаза, словно от удовольствия.
Она покосилась на него.
— Ты что, принюхиваешься ко мне?! — вырвалось у нее изумленно.
— Так и есть, — спокойно согласился он. — Ты пахнешь, как алиссум.
Он повернулся, положил руки на плечи Хейз, притянул ее к себе. Ладони двинулись вверх, коснулись шеи, пальцы пробрались в темную массу волос, медленно заскользили в густых, еще чуть влажных прядях.
Хейз не отстранилась, ничему не удивилась. Она принимала ласку Кейрана со спокойным наслаждением. Чуть откинула голову назад, глаза ее слегка затуманились, губы приоткрылись.
Он наклонился ближе. Легко касаясь, медленно провел губами по ее губам. И еще раз, и снова… Пока ее рот не приоткрылся и с губ не сорвался нежный тихий стон.
Они потянулись друг к другу, сомкнули объятия, замерли, слушая дыхание друг друга, ощущая реальность и тепло тел сквозь одежду.
Не надо было ничего говорить, что-то объяснять. Эти объятия сейчас значили больше долгих лет знакомства, больше любых слов.
Внезапно что-то изменилось. Кейран шевельнулся, издав глубокий грудной звук, плотно приник к Хейз всем телом. Дыхание его стало частым и шумным. Он был напряжен до дрожи и возбужден, и хотел, чтобы она это узнала. Кейран замер, будто ждал, что сейчас она оттолкнет его, оскорбленная или напуганная реакцией его тела, силой и откровенностью желания.
Он сглотнул от облегчения, когда Хейз провела рукой по его волосам, сжимая пальцы на затылке. Кейран стиснул девушку сильнее, зарываясь лицом в ее волосы. Они пахли шампунем и самой Хейз, все тем же сладковатым цветочным ароматом. Он обвил Хейз руками, создавая вокруг ее тела плотное кольцо объятий, и почувствовал, как стук ее сердца отдается в его груди.
Она издала то ли вздох, то ли всхлип и, запрокинув голову, прижалась губами к его шее. Почувствовала слегка отросшие за день волоски под подбородком, вдохнула его запах.
Кейран закрыл глаза, не веря тому, что все это происходит. Он едва справился с порывом прямо сейчас раздеть Хейз, ощутить ее всю с ног до головы, касаясь руками и губами везде.
Почувствовав эту жажду друг в друге, они замерли, не размыкая объятий на фоне темнеющего окна.
Эти двое были возбуждены, но сейчас просто льнули друг к другу, как дети, которые ждут утешения. Как люди, уставшие от череды проблем и ищущие покоя. Как супруги, которые знают, что обретут в объятиях не только зарождающийся огонь страсти, но и тепло, доверие и почувствуют острую необходимость друг в друге.
— Я так хотел этого, — проговорил Кейран, плохо владея своим внезапно осипшим голосом.
Внутри его дрожала какая-то тонкая струна, напевая мелодию, рожденную всем его существом. И в этой мелодии было все: страсть, нежность, желание быть настойчивым и властным, и в то же время ласковым. Поклоняться и защищать. И быть нужным этой женщине, которая обрушилась на него лавиной, свела его с ума. Или наоборот вернула ему разум.
Она ничего не сказала, только шевельнулась в его руках, немного отстранилась, подняла голову и посмотрела ему в лицо. Даже в полумраке глаза Хейз казались прозрачными, сияющими, как бегущая в ручье вода.
…Ручей с берегами, поросшими травой. Каменистое дно и солнечные блики на поверхности. Дуновение ветра, как дыхание, доносящее свежий и теплый, земной аромат цветения и жизни… Место и время, где все начинается…
Кейран нашел ее губы, накрыл их ртом, скользнул языком по мягкой гладкости.
Она была совершенно такая, какая, какой он ее и запомнил. Сладкая, нежная, как глоток свежего лесного меда…
— Mil Foraoise ar mo bheol…** — прошептал он.
Слова прозвучали знакомо и в то же время непонятно. Хейз едва уловила смысл фразы, сказанной на родном языке. Слова показались искаженными, словно Кейран произносил их правильно и неправильно одновременно.
Они целовались, не отрываясь друг от друга, не разъединяя рук. Наслаждение поцелуями, ощущением близости тел стало их знакомством, их настоящим первым свиданием. Между ними никогда не было и не будет жеманства и провокационного флирта, когда играешь просто потому, что еще не знаешь, куда все это может завести. Эти оба прекрасно знали, где хотели бы оказаться вместе.
Жадные касания губ словно учили дышать и поить дыханием друг друга.
Страсть, как исходная точка. Влечение, как долгий путь навстречу друг другу. Не похоть, не животный инстинкт, которому слепо подчиняются и стремительно удовлетворяют.
Тепло кожи, стук сердец, затопившее изнутри и согревшее снаружи чистое наслаждение. И нет нужды торопиться, идти на поводу у инстинктов. Существует только потребность продлить этот момент, это вхождение в мир, где они могут быть вдвоем. Впитать эти ощущения, чтобы помнить их всегда и везде. Помнить, как все начиналось. Выстелить бесконечный путь не нетерпеливой страстью, а негаснущим желанием доставлять удовольствие, дарить тепло, радость, наслаждение каждым касанием, каждым поцелуем.
— Ты очень, очень нужна мне, Хейз, — проговорил Кейран, лаская девушку жадными прикосновениями рук и губ. — Но я в узел завяжусь, а найду силы, и не буду торопиться. Я просто хочу касаться тебя. Мне надо поверить, что это происходит на самом деле…
— Это на самом деле, — отозвалась она. — Думаешь, ЭТО твое воображение?
Она поцеловала его в губы, провела руками по спине, ощущая плотные мускулы под ладонями. Он сглотнул, когда ее губы снова прижались к его шее, а язычок оставил на коже влажный след…
— Все еще не веришь? — прошептала она.
— Верю. Верю, но боюсь что-то нарушить. Боюсь тебя отпустить.
— Так не отпускай…
Он тихо зарычал, услышав ее слова. Нависая над ней, стал медленно, но настойчиво увлекать к дивану, не выпуская Хейз из рук, продолжая целовать ее в этом слепом движении.
Он уперся коленом в сиденье дивана и бережно опустил Хейз.
— Я хочу чувствовать тебя рядом. Хочу обнимать тебя. Позволь мне остаться? — зашептал он, опускаясь с ней рядом.
Его глаза жадно вглядывались в ее лицо.
— Останься, — ответила она и притянула Кейрана к себе, прижимая его голову к своей груди.
***
Каким-то невообразимым образом мы вдвоем втиснулись в мой диван. Я оказалась прижатой к спинке, Кейран прилег с краю.
Крепко обнялись и замерли, просто ощущая близость друг друга. Мы словно проделывали это миллионы раз, зная, как устроиться, чтобы человеку рядом было удобно. Чувствуя, когда надо что-то сказать, как пошевелиться, чтобы не нарушить комфорт, сохранить магию момента.
Во всем этом действительно сквозила какая-то невообразимая магия. Свет в гостиной мы так и не зажгли, комнату освещал только беззвучно работающий телевизор. Ветки за окном покачивались, листва трепетала от легкого ночного ветерка. Стояла мягкая тишина, и во всем ощущалась невероятная наполненность чем-то настоящим.
Я лежала, держа в объятиях крепкое тело мужчины, опалившего меня своей искренностью. Я верила в то, что он говорил, и хотела того же.
И ничего из происходящего не казалось странным или неправдоподобным. Все это стало возможно только между нами двумя.
Мне было не странно чувствовать, как он расслаблялся в моих руках, начал дышать ровнее и глубже. Его пальцы впивались в меня, словно он все еще опасался, что я испарюсь или спихну его на пол.