— Расплети косу… — сказал он, пожирая взглядом Хейз.
Придерживая ее под попу, притиснул к себе ближе, пока она медленно завела руки за голову и стала, не торопясь, расплетать длинную толстую косу, безотрывно глядя ему в глаза.
Кейран поднял руки и так же медленно, пуговка за пуговкой, принялся расстегивать ее рубашку. Они действовали синхронно, сводя друг друга с ума предвкушением и неотвратимостью, и оба таяли от пленительной медлительности.
Хейз закончила расплетать волосы, когда Кейран разделался с последней пуговкой на ее блузке. Тряхнула головой, и тяжелые пряди плащом накрыли ее плечи, а руки Кейрана одновременно развели полы рубашки в стороны, обнажая гладкий и золотистый живот и едва скрытую белым кружевом грудь девушки. Руки мужчины скользнули по ее спине, в миг справляясь с застежкой бюстгальтера.
Кейран слепыми от страсти глазами смотрел на Хейз, стаскивая с ее плеч рубашку вместе с лямками лифчика, за ними последовали джинсы и трусики. Руки действовали сами по себе, руководимые инстинктом и неукротимым желанием, ставшим острой потребностью.
Кровь Хейз стала густой и горячей, как разогретый мед, и приливала волной туда, где ее касался Кейран.
Когда вся ее одежда оказалась на полу, и перед ним предстало теплое нагое тело, он замер, глядя на девушку во все глаза. Тяжело сглотнул, как изнывающий от нестерпимой жажды, вдруг увидевший спасительный источник, и рывком притянул Хейз к себе.
Обнимая ее за талию, прижался лицом к животу, поводил теплыми губами, чуть прикусывая пахнущую медом кожу. Немного отстранился, но только для того, чтобы переместить руки на ее грудь и провести большими пальцами по нежным, как самый тонкий шелк, соскам.
Увидев, как она прогнулась навстречу его рукам, услышав, как судорожно всхлипнула, Кейран подхватил ее под бедра и усадил к себе на колени.
Обвивая Хейз руками, прижимая к себе, он гладил ее волосы и шептал:
— Ta tu cosuil le anail milis… Dhith orm tu… mar sin**
На этом все плавное, медлительное, неторопливое закончилось.
Он обнимал и целовал ее, яростно смаковал вкус желанных губ, не позволяя отстраниться и перевести дух. Она нетерпеливо извивалась на его коленях, сводя с ума теплом своего тела, лившегося в него непрерывным потоком. Он не снял одежды, а она была полностью обнажена, и от этого у Кейрана сносило крышу, усиливая бурлящее желание и доводя кровь до кипения.
Хейз привстала, опираясь коленями на диван по обе стороны от ног Кейрана, слегка дрожащими от волнения и изумительного нетерпения пальцами быстро справилась с ремнем его брюк, с пуговицей и молнией.
Его возбужденный член был плотным, тяжелым, горячим. Её пальцы нежно проводили по всей длине, творя восхитительное кружение и поглаживание, окончательно лишая контроля.
— Боже, Хейз… остановись… я больше не выдержу. Впусти меня, милая… Я так тебя хочу… — голос Кейрана низкий и глухой, он отдавался в ней эхом его страсти и ласкал, как темный бархат.
Она направила его в себя и опустилась, начиная движение — вверх-вниз, и чуть поводя бедрами, добиваясь совершенного проникновения и абсолютной наполненности.
Руки Кейрана легли на попку Хейз, погладили, жадно сдавили. Он сначала подчинился ее ритму, потом задал свой, вел и направлял — все быстрее и сильнее, и влажнее, и жарче…
Она распахнула полы его расстегнутой рубашки, прижалась к нему, обвила шею руками.
Глаза неотрывно смотрели в глаза, с губ срывались невнятные слова, вскрики и рваные вздохи.
Крик Хейз и низкий стон Кейрана слились в один долгий звук, который взлетел вверх, волной разошелся к стенам и растворился в тишине дома…
И в это миг исчезла какая-то пустота, закрылась и затянулась, как старая рана.
_____
*Гарда — полиция в Ирландии. Garda Siochana na heireann, “Гвардия Покоя Ирландии”
**Ta tu cosuil le anail milis… Dhith orm tu… mar sin (ирл.) — Ты как сладкое дыхание…Ты так нужна мне.
Глава 23
Глава 23
— Сильно беспокоит?
Кейран наблюдал, как дед незаметно старается сжать пальцы поврежденной артритом руки.
Когда-то уверенной и сильной руки, умевшей одинаково ловко залечить ссадину на нежной детской коленке и сложить прочную стену из грубого природного камня.
Дед вскинул на внука ясные, всегда чуть улыбающиеся глаза.
— Беспокоит. Но только тогда, когда обращаю на это внимание. А я чаще всего не обращаю, — ответил Джек. — Ну, чего смотришь? Это не бравада. Просто со временем действительно смиряешься со многими вещами, решившими поселиться в твоей жизни. Вот, артрит, как раз такая зараза. Что толку с ним бороться, лучше принять, как неизбежность и побрататься.
Кейран кашлянул, почесал макушку, окинул деда скептическим взглядом.
— Ну, да. И снова мои маразматическо-философские излияния. Терпи, внучок. Я же терплю твою кислую физиономию, которую ты неизменно нацепляешь на себя, — Джек ухмыльнулся. — Хотя сегодня ты что-то совсем не такой уж и сумрачный. Что с тобой приключилось?
— Да все нормально у меня…
Более чем нормально.
На самом деле, никакое «нормально» и рядом не валялось.
Он был счастлив. Именно так запросто называлось его состояние парения между небом и землей.
Лицевые мышцы хоть и не растягивались в глупой слюнявой ухмылке блаженного идиота, но внутри все кружило в сумасшедшем хороводе. Тело насыщено абсолютно первобытным удовлетворением и пребывает в полной гармонии с состоянием души.
***
Я, кажется, довольно громко оповестила стены этого дома о своем невероятном…состоянии.
Это было как вулканический выброс дикого, слепящего наслаждения. Кровь превратилась в газированный коктейль из всяких там эндорфинов-серотонинов, вызывая состояние невесомости.
Я лежала на груди Кейрана, впитывала жар его тела, ощущала легкий ненавязчивый аромат туалетной воды с запахом морского бриза, чувствовала силу рук, крепко прижимавших меня к себе, слушала, как колотится его сердце, и меня слегка качало от толчков его частого, неровного дыхания.
Только сейчас осознала, что сижу на нем совершенно голая, а у него всего лишь расстегнуты рубашка и брюки. И он все еще был во мне, все еще заполнял меня, и мы были чем-то одним.
Мы не шевелились и не говорили, пока короткий звонок в дверь, прозвучавший в этой тишине, заставил вздрогнуть всем телом. Руки Кейрана сильнее сомкнулись вокруг меня, когда я вяло затрепыхалась, пытаясь сползти с его коленей.
— Ш-шшш, не двигайся, милая, — прошептал он. — Просто побудь здесь, вот такая, голенькая, беззащитная…
— Но дверь… — пролепетала я.
Он ловким движением приподнял меня, развернул и с невероятной бережностью и силой переместил мое обмякшее тело на диван. При этом, казалось, он не приложил не малейших усилий, только с мужской небрежной грацией чуть привстал, опираясь коленом о сиденье и придерживая меня руками.
— Куда ты? — прошептала я.
Он стоял и смотрел на меня с высоты своего роста, не сводя глаз, и быстро застегивал и заправлял в брюки рубашку, ловко затягивал ремень на штанах, убирая конец в шлевки.
— Я открою дверь. Наверное, это твоя прекрасная садовница, — сказал он спокойно. — Когда я шел сюда, она как-то странно посмотрела на меня и залилась румянцем. Будто догадалась по моему лицу, что я собирался здесь с тобой делать.
Не могу себе представить Кейрана беззаботно хохочущим, но сейчас он говорил, и в глазах его, как на поверхности океана в солнечный день, плескались искорки веселья.
— Ой, прошу тебя. Не пугай девочку еще больше, — заволновалась я. — Она смущается всего на свете. Особенно красивых мужчин.
Кейран вскинул брови.
— Интересно, и много красивых мужчин тут у тебя бродит?
— Стада и толпы.
— Ясно. Учту. Буду деликатен, — невозмутимо ответил он, направляясь в прихожую. — А ты сиди, то есть, лежи здесь тихо. И не вздумай одеваться. Я с тобой еще не закончил…
От этих его слов у меня закружилась голова, и я судорожно сглотнула. Коктейль из гормонов удовольствия снова стал закипать в венах, хмельными парами туманя сознание.