— Все улажено, — объявила я, откладывая смартфон. — Уна, можешь не волноваться.
Облегчение и радость расцвели на открытом, подвижном личике девушки.
— Спасибо, мисс Хейз, — тихо проговорила она.
— Просто Хейз, мы же договаривались, — поправила я ее. — И не за что благодарить. Это я должна твердить тебе спасибо, за то, что спасаешь меня. А то я временами чувствую себя в этом доме, как героиня фильма «Джуманджи». Того и гляди все эти лианы и прочие заросли проберутся внутрь, все оплетут и меня заодно придушат.
— Все, пора отсюда выбираться на свет Божий, — подал голос Брайан. — Если уже такие бредовые фантазии стали посещать, то тебе, подруга, надо чаще проветриваться. А то засела здесь среди своих пыльных коробок, как мышь.
— Даже не стану спорить — отозвалась я. — Но в ближайшее время планирую это все исправить. Первым делом куплю себе какие-нибудь колеса.
— Скутер? Или самокат? — оскалился Брайан во весь белозубый рот.
— Беспедальный велосипед! — огрызнулась я. — Машину хочу. Все равно, какую.
— Только не надо это твое «все равно, какую», — строго заявил мой друг. — С тебя станется и беспедальный велосипед приобрести. Кстати, классно бы ты на нем смотрелась, — хохотнул он и тут же снова стал серьезным. — К этому вопросу стоит подойти со всей ответственностью. Так что, решение одобряется, и этим вопросом мы займемся в самое ближайшее время.
«Извини, но займусь этим без твоего участия, Брай», — мысленно добавила я. Но высказывать это вслух не стала.
Для Эвлинн я приготовила крепкий куриный бульон с овощами, салат и четыре больших сэндвича. Бульон отправился в большой термос, а салат и сэндвичи — в вакуумные контейнеры. Подумав, спросила:
— Уна, ты не будешь возражать, если я отрежу для родственницы Брайана немного твоего пирога?
— Ой, нет, конечно! — оживилась та, встрепенувшись, как птичка. — Буду только рада поучаствовать, — она покосилась на Брайана, а тот одарил ее одной из своих неотразимых улыбок.
Удивительное дело, но на этот раз Уна отреагировала на сверкание ясных глаз и белых зубов моего друга более спокойно и даже позволила себе задержать на нем взгляд, не отводя и не пряча глаза сразу. Да и цвет девичьих щек при этом приобрел всего лишь нежно-розовый, как яблоневый цвет, оттенок.
Кажется, у девочки начал вырабатываться определенный иммунитет к персональной неотразимости Брайана.
Собрав сумки, я отправилась одеваться. Натягивая джинсы и рубашку в этническом стиле с замысловатой вышивкой на вороте, я вспомнила про амулет, подаренный мне Эвлинн. Несколько дней я не надевала его, подвеска лежала в коробочке, в которую я складывала свои украшения.
Надевая амулет, внезапно вспомнила, что именно он и привел меня в этот дом.
— Брай, можно тебя на минутку! — крикнула я.
Брайан появился сразу же с вопросительным выражением на слегка встревоженном лице.
— Ты чего? Орешь, словно паука увидела.
— Не боюсь я пауков, — отмахнулась я. — Но ты сейчас снова посчитаешь меня чокнутой.
— Тоже мне, новость, — фыркнул Брайан.
Я проигнорировала его небрежный выпад в мой адрес.
— Иди сюда и посмотри, — приподняла талисман, висящий на шее, и поднесла его к самому носу друга.
Он непонимающе уставился на подвеску, потом посмотрел на меня.
— И, правда — чокнутая, — осторожно сказал он, нахмурившись.
— Посмотрел? А теперь гляди туда, — я указала пальцем на стены, бордюр которых был украшен аналогичным узором.
Брайан некоторое время скептически изучал стены, явно не понимая, о чем я пытаюсь ему втолковать. Потом на лице его отразилось напряженное озарение, он снова глянул на амулет, потом на стену.
— Хочешь сказать… — начал он.
— Ничего пока не хочу сказать, — прервала я его. — Это еще не все. Иди за мной.
И я потянула его за руку.
Тщательное изучение навесов на ставнях и входной двери окончательно ввели Брайана в ступор. Он хмыкал, почесывал макушку, глубокомысленно поглаживал подбородок. И молчал.
— Не знаю, что и сказать, — наконец, изрек он. — Сходство рисунка и стиль исполнения очевидны. Но…
— Но как это объяснить? — добавила я. — Вот и мне стало интересно.
— И когда ты это заметила? — поинтересовался Брайан.
— Недавно, — уклончиво ответила я.
Не стану же я сейчас объяснять, что именно это странное совпадение и сыграло свою роль в моем решении переехать в этот домишко.
— Надо спросить у Эвлинн, — заявил мой друг. — Она, наверняка, должна что-то знать. Если это вообще что-то значит, и здесь нет случайного совпадения.
«Совпадение не случайное! И точно что-то значит», — едва не выпалила я, но вовремя сдержалась.
— Не думаю, что сейчас подходящее время донимать Эвлинн этой чепухой, — заметила вслух. — Но попозже, когда у нее все наладится, обязательно спросим.
По взгляду Брайана поняла, что он озадачен моими откровениями. Он задумчиво косился на меня, но молчал.
А мне ощутимо полегчало, когда я озвучила эту «странность», переставшую вдруг быть странностью.
Жизнь стала намечаться не просто жиденьким пунктиром, а вполне четкими направлениями и разборчивыми линиями движения, как в географическом атласе обозначаются дороги.
Я впервые за долгое время знала, что и в каком порядке мне следует делать.
А главное, начала понимать, ради чего все происходит.
Глава 25
Глава 25
Впервые за прошедшие после переезда дни я выбралась в город.
Проезжая знакомые улицы, я ощущала себя вполне комфортно. Меня не тянуло назад, не было никакого чувства утраты или дискомфорта от напоминания об очередной вынужденной перемене места жительства.
Странно, но за короткий срок я уже привыкла обитать в пригороде, и переход от прежнего образа жизни оказался практически незаметным. И никаких грызущих сожалений от того, что я с такой легкостью отказалась от квартиры бабушки. Более того, мне нравилась мысль, что теперь моё прежнее жилье принадлежит Кейрану. Это как еще одна невидимая ниточка, связывающая нас.
К Эвлинн мы с Уной не пошли, хотя Брайан и предложил подняться вместе с ним. Оставаясь дожидаться его в машине, мы о чем-то болтали, и я наблюдала, как вдруг изменилась моя юная знакомая, став более расслабленной и непринужденной. Она чаще улыбалась и уже не сутулилась, будто пытаясь стать незаметнее.
***
Колокольчик на двери магазинчика Эвлинн поприветствовал нас, звякнув коротко и уныло. Заставленный витринами небольшой торговый зал казался странно пустым и безжизненным. На темной деревянной поверхности старого прилавка лежал слой пыли. Пыль же облачком вилась в лучах света, проникавшего сквозь чуть приоткрытые жалюзи на окнах. Все притихло и замерло, будто даже сувениры и безделушки прониклись тяжестью трагедии, случившейся у хозяев.
Мы с Уной остановились, не решаясь пройти дальше, слегка пришибленные тягостными ощущениями, явно чувствуя одинаковую подавленность.
Брайан запер дверь и остановился позади нас.
— Невесело… — проговорил он с горечью.
Я лишь тяжко вздохнула в ответ. Печаль, наполнявшую небольшой торговый зальчик магазина, можно было потрогать руками и ощутить ее холод и липкость, проникавшие внутрь и оседавшие в сердце и в душе.
— Ладно, пошли, — тихо скомандовал Брайан и решительно зашагал впереди нас к проему в стене за прилавком, где за плотными шторами скрывалась приватная зона магазинчика.
В прошлый раз мне здесь показалось очень уютно. Как ни странно, но и сейчас это ощущение возникло, едва мы вошли в погруженное в полумрак помещение с диванчиком и старым буфетом, со стоящими на нем микроволновкой и электрическим чайником.
Брайан включил свет, и я осмотрелась. Здесь все было по-прежнему: стеллажи, заставленные коробками и занавешенные тканью, аккуратно сложенный плед и маленькая подушка на диване.
На столике, за которым мы прошлый раз сидели и пили чай с вкуснейшим кексом Эвлинн, сейчас лежал ноутбук и черная папка.