Мы какое-то время разглядывали друг друга, то и дело невольно расплываясь в улыбках.
— Кстати, видок у тебя несколько помятый, — заметила я. — Планируешь заехать домой и переодеться?
Кейран, не опуская чашки с кофе, окинул себя быстрым взглядом, слегка поморщился.
— Вот черт, — тихо ругнулся он. — А ведь заехать не успею…
— Давай быстренько поглажу?
— Я же говорю — заботливая, — и, не скрывая довольной улыбки, принялся снимать рубашку.
Я зачарованно следила, как его длинные, сильные пальцы ловко справлялись с пуговицами.
Да, все было чересчур. Чересчур быстро, чересчур сильно, чересчур хорошо.
Сомнения иногда глодали меня, как голодные звери. Иногда лишь тоненько и жалобно подвывали издалека. Некоторые сомнения уже созрели настолько, что их можно было собрать, как яблоки и сделать повидло. А потом намазать на тревогу и проглотить, запивая смятением.
Но за одну улыбку Кейрана я готова была забыть обо всех этих помехах и колебаниях.
И все же, кто он, этот мой страстный, искусный, напористый любовник?
Казалось, само сознание того, что я проявляю заботу о нем, доставляло этому мужчине особое наслаждение. Он с удовольствием ел в моем доме. Он спал, как убитый на убогом диване. Он настойчиво приходил. И ему понравилась мысль, что я буду гладить его рубашку.
Мужчина, который хочет элементарной заботы, самых примитивных проявлений внимания? Ему так этого не хватает?
Что ж, мне не трудно все это ему дать. Но вот Муза из меня по-прежнему никакая. И сколько пройдет времени, прежде чем Кейран четко поймет, что я не способна совмещать возвышенное и житейское.
Я взяла рубашку и отправилась в комнату. Какое милое совпадение, что вчерашний день грандиозных покупок пополнил мое хозяйство гладильной доской и новеньким беспроводным утюгом. Пока шла, прижала рубашку Кейран к лицу, вдохнула запах. Пахнет им, чисто, волнующе, незабываемо.
Он пришел следом за мной и молча, встал у стены. Внимательно наблюдал, как я орудую утюгом.
— Послушай, Кей, — сказала я, нарушая молчание, — я тебе уже говорила, что на чердаке стоят две коробки. Заклеенные скотчем. Не хочешь посмотреть, что там?
— Коробки? Не представляю, что могло здесь оставаться, — пожал он плечами. — Посмотри сама, если тебя не затруднит. Потом расскажешь, что обнаружила.
— Не затруднит. Но как-то это неудобно.
— Неудобно — что? Посмотреть? — брови Кейрана приподнялись над тонкой черной оправой очков.
— Неудобно рыться в чужих вещах.
— Тогда не ройся, просто взгляни что там, раз ты такая щепетильная, — и снова лукавые искорки метнулись в его глазах. — Кстати, какие у тебя планы на начало июня?
Вопрос неожиданный, но я могу ответить на него по пунктам.
Первое: попробовать проталкивать свой безумный проект — стать партнером в бизнесе Эвлинн. Второе: налаживать свой быт. Третье: если ничего и вышеуказанного не будет двигаться, срочно устроюсь на работу. Уже все равно, на какую.
— Особо никаких, — ответила я. — А что?
— Скажу чуть позже. А пока, если есть возможность, ничего не планируй важного на это время. Ладно? — Кейран заглянул мне в лицо.
— Хорошо, постараюсь, — я подала ему идеально выглаженную рубашку.
— Опять слышу настороженность в твоем голосе, — он аккуратно взял рубашку, также аккуратно положил ее на гладильную доску и притянул меня к себе. — Хейз, если тебя что-то тревожит, лучше скажи. Я все выслушаю, на все вопросы отвечу. А сейчас просто хочу взять тебя и куда-нибудь увезти. Где будем только ты и я. Ты против такой идеи?
Он обнимал меня нежно и гладил по голове. Я расслабилась в его теплых руках.
— Нет, совсем не против, — ответила, тихонько вздохнув. — Идея заманчивая. Но как же твоя работа?
— Еще неделя интенсивного труда и я сделаю перерыв. Честно говоря, этот проект стал меня немного напрягать, — прозвучало неожиданно холодно и мрачно.
— И еще одно, сладкая моя, — заговорил он тем самым голосом, от которого мгновенно подгибались коленки. — Давай сходим сегодня куда-нибудь поужинать? Посидим в пабе. Ты пиво пьешь?
— Люблю пиво.
— Договорились. После работы я у тебя.
Он поцеловал меня в висок, отстранился, решив, видимо, ограничиться этой сдержанной лаской. Приблизился и снова поцеловал — в щеку, в губы. Еще и еще раз…
— Опоздаешь, — выдохнула я, с трудом отстраняясь.
— Не опоздаю, а просто никуда сейчас не пойду, — севшим голосом проговорил Кейран, выпуская меня из объятий.
Отвернулся, быстро надевая и аккуратно заправляя рубашку. Провел руками по волосам, зачесывая их со лба. Торопливо натянул пиджак и, схватив свою сумку, крепко поцеловал меня и выскочил за дверь.
Я наблюдала, как он шагает по дорожке, исчезает за калиткой, ни разу больше не взглянув в мою сторону.
Кейран выглядел здесь… чужим.
Этот дом с соломенной крышей, дорожки, цветочки, ставни и прочее — это не для него. Он словно забрел сюда случайно откуда-то из совсем другого мира.
______
* Ирландская поговорка
**Кромлех — доисторическое мегалитическое сооружение: несколько продолговатых камней, вкопанных в землю вертикально и перекрытых плоской каменной плитой. Во многих местностях Ирландии подобные сооружения называют «ложем» Диармайда и Грайне.
*** Диармайда и Грайне — герои ирландского эпоса. Красавица Грайне, дочь короля Ирландии, выбрала себе в мужья юного Диармайда и бежала с ним, спасаясь от брака с престарелым Финном (вождем фениев — ирландской военной дружины, к которой принадлежал и Диармайд). Согласно преданию, во время бегства от Финна и его воинов влюбленные провели одну из ночей под защитой кромлеха.
**** Beidh Gaoth mo anail… Fuar thiocfaidh chun bheith te do chorp… Te dom… (ирл.) — Ветер станет моим дыханьем. Холод станет теплом твоего тела. Согрей меня…
Глава 27
Глава 27
Силуэт удаляющегося Кейрана долго стоял перед глазами, отпечатавшись на сетчатке, словно я посмотрела на солнце незащищенными глазами.
Кейран уходил, не обернувшись, и осталось чувство необъяснимой тревоги. Но вовсе не от того, что я могла подумать, будто он больше не придет. Просто возникла связь, что протянулась от него ко мне, как нерв, как струна, транслируя его внутреннее состояние. Сейчас по тому, как почти болезненно натянулась эта «струна» я понимала, что ему не хочется уходить.
Не знаю, ощущал ли Кейран подобное, но я точно почувствовала в нем какое-то неясное смятение. Почувствовала, как свое собственное.
Что-то довлело над ним — проблемы, возможно усталость — и он тщательно запрятывал это глубоко в себя, по многолетней привычке утрамбовывая ненужные эмоции гнетом заученной внешней выдержки.
Пока не очень понимая этого мужчину, не зная, как может проявляться его характер, сейчас я чувствовала его, как себя саму. Может быть, так только казалось от того, что именно с ним я переживала самые сильные и противоречивые эмоции. Такие, как он сам — одновременно скрытный и искренний, непредсказуемый и сдержанный, страстный и нежный. Он мог быть хмурым и вдруг начинал буквально светиться изнутри неподдельной радостью.
Он мог шептать невероятные слова, полные предельно откровенной, обнаженной страсти или молчал, казавшись абсолютно невозмутимым.
Я думала об этом мужчине и понимала, что начинаю нуждаться в нем, как в воздухе. Хотелось просто усесться на крыльце, и, уставившись невидящим взглядом в пространство и отключившись от всего, терпеливо ожидать его возвращения. Но это было не то стремление, в котором я хотела бы признаться Кейрану. Вряд ли ему нужна женщина-лунатик, повернутая на нем и отрешенная от всего прочего.
Во мне что-то окончательно разомкнуло, срывая замочки условностей и привычные шоры.
…Я быстро доделала обещанный Брайану баланс и поискала в Интернете информацию о том, как можно недорого обустроить свой дом. Просматривая страницы, наткнулась на заметку об американке Ди Уильямс, которая после перенесенного в молодом возрасте тяжелого сердечного приступа, продала квартиру в городе и построила себе симпатичный домик площадью восемь квадратных метров. И живет в нем уже десять лет, радуясь каждому дню. При этом имея все необходимое, но ничего лишнего.