— На меня? Ты смотришь на мой рот.
— Да.
— Давай уйдем.
Я с трудом оторвала взгляд от его губ и посмотрела в глаза.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что.
Он потянулся, положил руку мне на затылок и привлек к себе прямо через столик. Поцеловал, глубоким и долгим поцелуем. Точно таким, какой я себе и представляла минуту назад — влажным, терпким, с легким привкусом хмеля.
— Вот почему, — сказал Кейран, не отпуская меня. — Если не перестанешь так смотреть, я утащу тебя в темный уголок.
Крепкие пальцы, прохладные от соприкосновения с ледяным пивным бокалом, шевельнулись на моем затылке, сжали чуть крепче, лаская и предупреждая одновременно.
— Давай… давай уйдем… — выдохнула я.
Кейран не сразу отпустил меня, вглядываясь в глаза, скользя взглядом по лицу. Потом отстранился, выхватил деньги из кармана, положил на столик и придавил купюры бокалом. И через секунду уже тащил меня через забитый посетителями зальчик паба, крепко держа за руку.
Мы почти бежали куда-то по освещенным фонарями улицам города, не замечая ничего вокруг, пока не оказались у входа в парк Beach stone river.
Несколько недель назад, будто в другой жизни, мы встретились здесь в ночь Бельтайна. С тех пор случилось много, но ту встречу на скамейке под огромной ивой я помнила, будто она была вчера. Именно тогда что-то решилось.
Кейран на секунду притормозил, заглянул мне в лицо, обнял крепко, и снова повлек за собой по центральной аллее парка.
Дорожки ярко освещены рядами фонарей. Под ногами поскрипывал гравий, добавляя ритма к звукам наступающей ночи — хлопанью крыльев и крику вспорхнувшей где-то птицы, шелесту листвы, отдалявшемуся городскому шуму, тихому постукиванию ночных мотыльков, бьющихся о стеклянные плафоны.
В прозрачном, прохладном воздухе разносились ароматы, ставшие за день насыщенными и острыми. Еще не лето, но уже не совсем весна: межвременье, смешавшее в себе буйное цветение и первое увядание.
Прижимаясь к Кейрану, впитывая его тепло и близость и автоматически переставляя ноги, я не заметила, как мы дошли до того самого места, где росла раскидистая старая ива.
Кейран увлек меня под ажурный шатер гибких ветвей, спускавшихся почти до земли. Мы уселись на скамейку, тесно прильнув друг к другу. Из головы улетучились все мысли, ушли все тревоги, все посторонние ощущения. И я потерялась в этом межвременье, когда ощутила прикосновение губ Кейрана, тепло и силу его рук.
Мы целовались, пока не закружилась голова, пока не прервалось дыхание, и стук сердца не стал отдаваться в ушах набатом.
— Отыграюсь за ту ночь, — хрипло проговорил Кейран, отрываясь от моих губ, но не от меня, — когда хотел тебя целовать и не мог. Помнишь, как мы встретились здесь?
— Помню, конечно, — шепнула я.
— Скажи, что бы ты хотела прямо сейчас?
— Тебя.
— Правильный ответ.
Его губы снова накрыли мои. И опять в знак одобрения и согласия с моими желаниями Кейран дурманом поцелуев сильнее разжигал и поддерживал медленно текущий по венам огонь.
Одна его рука крепко прижимала меня, распластавшись между лопаток, вторая уверенно пробралась под полу моей кожаной курточки. Настойчивые пальцы справились с тремя пуговками блузки, нырнули под тонкое кружево бюстгальтера. Ладонь накрыла грудь, пальцы начали неспешную игру — гладили, кружили, сжимали, то мягче, то сильнее, снова гладили…
— Прямо здесь? Сейчас?! — задыхаясь, смогла проговорить я.
— Почему нет? — кажется, он забавлялся, глядя на мое замешательство.
— На лавочке в городском парке? Мечтаешь быть арестованным за оскорбление общественной нравственности?
Кейран лишь тихо рассмеялся, зарываясь лицом не в волосы. И не убирая все более требовательную руку, зашептал, рассказывая, что и как он собирается сделать со мной именно здесь и сейчас, чтобы общественная мораль не пострадала.
Я была уже на полпути в запределье, только слушая его тихие слова, чувствуя жар частого дыхания и прикосновение рук…
…На обратном пути мы разговаривали, и говорила в основном я. Сама не заметила, как рассказала Кейрану про то, что была замужем, развелась и вернулась в родной город, про родителей, неожиданно одобривших мой переезд в пригород, про Эвлинн, ее магазин и про свою безумную идею. Про Патрицию и ее вмешательство в мою жизнь.
— При случае скажу ей спасибо, — отозвался Кейран, внимательно слушая меня. — Если бы не твоя энергичная подруга, мы могли и не встретиться.
— Думаю о том же, — согласилась я.
О многом я не решалась говорить, но Кейран не сказал о себе вообще ничего.
Мы вышли из парка и поймали такси. Я не расслышала, что Кейран сказал водителю, и вскоре мы сворачивали в окраинный район, где вдоль набережной стояли новые малоэтажные дома, похожие один на другой. Здесь снимали недорогие квартиры студенты, предпочитали селиться молодые семьи, бизнесмены и творческие личности, начинающие строить свои карьеры.
— Зачем нам сюда? — спросила я, уже догадываясь, куда мы едем.
— Заедем ко мне, — Кейран повернулся, внимательно всматриваясь в мое лицо, и добавил, — если захочешь — останемся на ночь. Если нет, уедем к тебе.
Я только кивнула, уже зная, что остаться мне не захочется, но посмотреть где и как живет Кейран, было любопытно. Я помнила это здание когда-то бывшее складом. Его отремонтировали и перестроили под жилое лет пятнадцать назад. Чуть позже вокруг стали возводиться другие безликие четырехэтажные строения из красного кирпича, создавая новый обособленный, не вписывающийся в общий облик города, район.
Кейран жил в лофте — просторном, красиво отделанном.
Кирпичные стены, темные полированные полы, лестница, ведущая в приватную зону, с перилами в виде стальных канатов. Мебель — кожа, металл, стекло и натуральное дерево. Все выглядело по-мужски сдержанно, изысканно и дорого. Вместо потолка высоко над головой — крыша и переплетение металлических конструкций, воздуховодов и прочей индустриально-технологичной ерунды, на удивление удачно сочетавшейся с интерьером.
И лишь над открытой спальной зоной возведена инсталляция из деревянных балок, создающая видимость потолка. С первого уровня помещения была немного видна большая кровать, застеленная серым покрывалом.
Я сразу же вспомнила мой диван и то, насколько прекрасно лежать на нем, ощущая тесное соприкосновение наших с Кейраном тел.
В огромном пространстве лофта отсутствовал запах. Ничего специфического, как пахло бы в любом жилом помещении. Не было вообще ничего. Никаких нюансов. Словно здесь никто не жил.
Я прошлась, осмотрелась и остановилась возле одного из выходящих на набережную огромных окон, из которых видна ночная гавань, огни домов, ярко освещенный мост, пересекавший самую узкую часть залива и соединявший новую и старую части города. Очень красиво и в тоже время, когда смотришь на эту красоту отсюда, все кажется таким далеким, отчужденным.
Кейран подошел сзади, обнял, прижимаясь к моей спине.
— Поехали домой, — просто сказал он.
Не «к тебе», а «домой».
Я только кивнула.
***
Соприкасаясь, пусть даже мимолетно, с жизнями других людей, мы не задумываемся, каким сложным орнаментом становится путь нашего существования. Как символ Древа жизни, ветви которого свиты с корнями, мы также можем переплетаться, «прорастать» друг в друга, образуя нечто целое, неделимое.
Происходит это по-разному, порой совсем незаметно, и начинается с каких-то мелочей.
***
Через окно кухни, выходящее на передний двор, за невысоким забором из природного камня видна блестящая в утренних лучах солнца крыша черной Тойоты «camry». С легкой руки Кейрана эта машина временно стала моей.
…Когда мы покинули лофт, было уже за полночь. Взяв меня за руку, Кейран, направился не к дороге, где можно было поймать такси, а свернул за дом.
Я шагала, не задавая вопросов, пока мы не пришли на расположенную неподалеку охраняемую парковку. Подняв шлагбаум при помощи магнитной карточки, Кейран повел меня между рядов автомобилей и остановился возле черной «тойоты».