Днем Лора позвонила ему и сказала, что он совсем заработался, раз посылает пустые файлы.
Кейран не стал спорить и оправдываться, решив, что произошла какая-то ошибка при копировании и пересылке. Еще дважды он повторял попытку и дважды снимки словно испарялись в виртуальном пространстве по дороге к получателю.
После третьей неудачи Лора вспылила и отчитала его, как неразумного мальчишку. А он не мог ничего возразить, настолько абсурдной и несвоевременной была ситуация.
— Кейран, дорогой, у тебя какие-то проблемы с элементарным навыком пользования электронной почтой? — не скрывала раздражения директор издательства. — Знаешь, а привези-ка мне все сам. Вместе все посмотрим и отберем. Жду в издательстве в пятницу вечером. Специально задержусь на работе ради тебя хоть до утра.
— Пятница отпадает, — машинально возразил молодой человек. — У нас до субботы натурные съемки и все расписано до…
— Время, в отличие от моего терпения, ограничено. Не у тебя одного все расписано, — холодно прервала его Лора. — Не думаешь же ты, что я тут сижу, поплевываю в потолок и только указания раздаю.
Негодование, ледяное и тяжелое, как айсберг, начало движение в океане его эмоций.
За все время их сотрудничества ничего подобного не случалось. С ним вообще никогда ничего подобного не случалось. Кейран с маниакальной дотошностью относился к своей профессии и ведению дел, никогда и ничего не забывал, не терял и не путал.
До некоторых пор его доверенной помощницей была Шона. Единственное, где Кейран всегда царствовал всецело и безраздельно — это именно в том, что касалось хранения и классификации отснятых материалов. Сюда он не допускал никого. Камеру всегда держал при себе, заполненные карты памяти при смене на чистые тут же прятал, и все аккуратно хранил в маленьком домашнем сейфе. Забрав карты памяти с фотосетами из ячейки банка, Кейран дома первым делом убедился, что с материалами ничего не случилось. Для журнала снимки отбирал долго и тщательно и прекрасно видел, что отправляет.
— Как хочешь, но в понедельник материал должен быть у меня, — отрезала Лора. — Не знаю, что там у вас происходит — запарка, накладки или еще что, мне это не интересно. Я регулярно созваниваюсь с тобой и Морин, вы в один голос твердите, что у вас все расчудесно. А мне откуда это знать? Только с ваших слов! Я бы сама приехала с ревизией, но ваш проект у меня не единственный, хоть и один из самых перспективных.
Кейран отмалчивался, решив не сотрясать воздух лишними формальными оправданиями и обещаниями. Наконец, Лора сделала паузу и заговорила вновь, заметно снизив тон.
— Ты же знаешь нашу «кухню», Кейран. Знаешь, что сроки для меня — это кандалы. И я, черт побери, завишу от кучи необязательного народа, который почесаться не может, чтобы сделать свое дело вовремя и как следует. И вас таких — легион.
— Понимаю, Лора, извини, — сдержанно отозвался фотограф. — Я разберусь и все исправлю.
— Разбирайся. Исправляй. Только очень-очень быстро, — уже совершенно спокойно отозвалась Лора. — Пытайся воспользоваться почтой снова. Может, что-то в настройках сбивается, и сообщения от тебя попадают в спам. Шли на другой мой персональный электронный адрес. Но если снова ничего не получится, жду тебя лично с целой охапкой материалов. Понедельник — это предельный срок, мистер Уолш, слышите?
Несмотря на четко фиксированную привычку держать все под контролем, Кейран никогда не пренебрегал тем, что контролю не поддавалось. Наоборот, относился к подобным вещам с повышенным вниманием. Кроме абсурдных моментов, вызывающих откровенное пренебрежение. Например, всякого рода странности и «чудеса», в которые верили его мать и бабушка. Но сейчас он был близок к тому, чтобы поверить в Матрицу, потому что происходящее с пересылаемыми по электронной почте материалами можно было объяснить только коварными происками неуловимого и невидимого «агента Смита».
Кейран не удивился, когда и на другой е-mail материалы снова не дошли.
После разговора с Лорой он сразу позвонил Хейз. Нажимая кнопку быстрого вызова и ожидая ответа, стиснул зубы.
— Наш уговор о совместной поездке в силе? Ты не передумала? — быстро сказал он, едва услышав голос Хейз.
— Кейран, милый, что случилось? — настороженно отозвалась девушка.
— Все в порядке, родная, — как можно более мягко ответил он, поняв, что растревожил ее.
— Почему ты снова спрашиваешь? Я же сказала — не передумала. И не передумаю. Хочу уехать с тобой. Я скучаю, ужасно…
— Do focail mil…*- проговорил он тихо и с явным облегчением. — Будь готова к воскресенью. Я все устрою и сообщу детали.
Кейран забронировал два билета в Столицу и номер в отеле и сразу же арендовал машину, которую должны будут оставить для него на стоянке в аэропорту.
Менять свои планы из-за нелепого недоразумения он не намерен.
Тишина в лофте стала плотной, словно войлок. Мысли совершенно распоясались, заставляя возвращаться туда, где он не видел уже смысла бывать.
…Кейран учился в столичном колледже, когда у него случились первые серьезные отношения с девушкой. Трудно сказать, была ли это та самая незабываемая первая любовь, но юноша думал о подруге днями и ночами напролет, почти потеряв голову. Почти, но все же не потерял. Со свойственными ему с детства здравомыслием и сдержанностью, Кейран продолжал отлично учиться, работал на двух работах и часто мотался в родной город, навещая деда.
Он расстались, когда он разочаровал подругу, твердо заявив, что не собирается оставаться в Столице и строить свою карьеру именно там.
Все его последующие отношения длились подолгу, но вели в никуда. Всё словно само собой сходило на нет, исчерпав ресурс того, что может держать людей вместе.
С Шоной Кейран всерьез задумывался о будущем, несмотря на очевидное расхождение в их проектах совместного «воздушного замка», но со временем начал понимать, что различие это довольно существенно и мириться с ним все сложней.
Теперь в его жизни была Хейз, и он всем своим недоверчивым, упрямым и въедливым существом, ощутил разницу от испытанного прежде и сейчас.
Хейз возникла посреди ровного пути. Ослепила, как солнечный свет, внезапно упавший с высоты. Сразила наповал, приняла, согрела, ответила взаимностью, подтвердив полное совпадение их тел и желаний.
Его затянуло в чувства к этой девушке с пугающей силой, которой он не хотел сопротивляться. И если это состояние сравнивать с погружением в омут, то он готов был нырнуть до самого дна и научиться жить, не дыша. И ему казалось, что если Хейз в чем-то и сомневалась, то успешно преодолевала свои колебания, двигаясь вместе с ним, доверяя ему. Кейран чувствовал это в ней.
Но Хейз вдруг словно насторожилась и отступила, решив придержать его на расстоянии. Вряд ли это означало, что она хотела бы прекратить их отношения. Возможно, просто ей было нужно двигаться в более спокойном, даже предсказуемом ритме.
Но вот он с ней так не мог. Её он чувствовал иначе и проявлял свои чувства иначе. Порой очень неожиданно для себя самого.
Уязвленный бессмысленной, с его точки зрения, разлукой с девушкой, Кейран, в приступе мазохизма, сделал «математический» срез с их отношений. Получилось, что если верить в алгоритм, который сложился из его предыдущего опыта, то им с Хейз было отведено два-три года.
Вывод лишил равновесия, напугал, вызвав злость на самого себя. И заставил задуматься — что он должен сделать, чтобы его будущее с Хейз не встало в ряд логической цепочки отношений, закончившихся пресыщением, охлаждением и равнодушным расставанием.
Он привык к тому, что поступал всегда осмысленно, не пугаясь ошибок, не питая иллюзий, и с детства твердо уяснив, что обстоятельства совсем неохотно прогибаются под нашу волю. С Хейз все было не так, здесь им руководил не рассудок, а сердце. Но при этом разум ни в коей мере не вступал в противоречия с порывами души, здесь как раз наблюдалась полная гармония.