Он сдержал довольную улыбку, заметив, как она заерзала на сиденье.
Хейз извлекла из сумочки свой телефон и следующие несколько, показавшихся бесконечными минут, Кейран слушал, как она договаривалась со своим закадычным другом Брайаном о том, чтобы он забрал «тойоту», оставленную вчера на стоянке машин персонала дома престарелых. Кажется, ее собеседник сообщил девушке еще какие-то новости. Хейз, услышав их, воскликнула:
— Правда? Боже, честно говоря, я и не думала… — заметно разволновалась она. — Спасибо, Брай. Я вернусь во вторник вечером и обязательно позвоню. Передай Эвлинн привет от меня и спасибо, что согласилась обсудить вопрос.
Потом она позвонила своей юной садовнице. Небрежно, словно мимоходом, упомянула, что попросила друга забрать и пригнать домой ее машину.
— Уна, ты ведь придешь в понедельник ко мне? Я оставила ключи от «тойоты» под карнизом навеса над черным входом, — говорила она. — Если увидишь Брая, напомни ему, где находится пансион и объясни, где точно стоит машина, ладно? Ой, спасибо тебе!
Она сделала паузу, во время которой издала выразительный вздох.
— Только вот не подумала я кое о чем. Возвращаться-то он будет на моей машине, а вот как до нее доберется. Ну, да ладно, он большой мальчик, сам позаботится о мелочах, — небрежно сказала Хейз и покосилась на Кейрана, заметив, что тот внимательно прислушивается к разговору.
— Сводничаешь? — поинтересовался он, когда девушка закончила говорить и убрала телефон в сумку.
— Сводничаю? Нет, ничего подобного, — фыркнула она и пожала плечом: — Так, интригую немножко.
— А там есть на чем сети плести?
— Еще как есть, — уверенно заявила она. — Прекрасная садовница по Браю просто сохнет.
— А он? — усмехнулся Кейран.
— А он в процессе осознания. Доходит до полной готовности узреть светлый лик своего счастья в образе Уны.
— Я рад, если так. А то пока твой друг замечает, по-моему, только тебя.
Хейз взглянула на Кейрана, сохраняя невозмутимость.
— Было такое когда-то, — подтвердила она. — Но это Брайан сам себя ввел в заблуждение. Сейчас у него временное помутнение прошло.
— А у тебя?
— А у меня и не было ничего такого. Пока тебя не встретила.
— Так у тебя из-за меня… помутнение?
— Еще какое, — Хейз коснулась ладонью щеки Кейрана. — Кроме тебя ни о ком и ни даже думать не могу.
_____
*Сон Диармайда-Поэтический фрагмент из саги «Преследование Диармайда и Грайне», одного из сюжетных источников легенды о Тристане и Изольде. Племянник Финна Диармайд похитил его невесту Грайне и скитался вместе с ней по лесам, спасаясь от преследования и мести Финна. Стихотворный фрагмент представляет собой обращение (песнь) Грайне к Диармайду: сначала она убеждает своего возлюбленного немного отдохнуть, но затем, вспомнив об угрожающей им опасности, побуждает проснуться.
** Кильте (Кайлте) — друг Диармайда, желая спасти беглецов от преследования, поместил в лесу чудесный знак, охраняющий их от глаз Финна и его воинов.
***Аэропорт Ф. - прототипом выбран один из аэропортов Ирландии, выполняющий внутренние рейсы — Аэропорт Фарранфор, расположенный в графстве Керри. Кстати, прообразом городка, в котором живут герои, стал городок Трали, который находится недалеко от аэропорта.
Глава 30
Глава 30
Морин провела руками по своему идеальному телу, разглаживая несуществующие складки на платье. Темно гранатовый шелковистый трикотаж облегал, как перчатка, подчеркивал цвет волос и белизну безупречной кожи. Платье было обманчиво простого покроя и сомнительной длины — до середины икр — но с её совершенной фигурой она могла себе позволить любые пропорции в одежде.
Морин повернулась, скользя придирчивым взглядом янтарных глаз по своему отражению. Распущенные по спине волосы меняли ее утонченно-изысканный образ, делая моложе и будто бы понятней.
Изящно переступив, она скользнула узкими ступнями в стоящие рядом балетки из мягкой черной кожи. Женщина, или та, что ею казалась, чуть отошла от зеркала, еще раз оглядывая себя.
Она могла вообще ничего не надевать. Или облачиться в боевую броню, грубую, заляпанную кровью и кишками. Или сменить доспехи на шелковый наряд. Или на лохмотья нищенки.
И во всем выглядеть Королевой.
Богиней.
Нравилась ли она себе? О, да. Всегда. Во все эпохи мира. В любых обстоятельствах. И это вовсе не тщеславие и не заоблачная самовлюбленность. Это непреложная истина, которую неспособно изменить ничто.
Она — воплощенная гармония всех составляющих. Целостная и завершенная. Всегда была таковой. До некоторых пор. Пока что-то не вмешалось, и чужое вероломство не нарушило царившее в ней согласие.
Нарушение целостности или нечто, оставшееся незавершенным, оставляли брешь в самой её сущности. Это все равно, что рассечь ночные небеса, впуская солнечный свет. Да так и оставить, утверждая, что подобное имеет право на существование.
Её предназначение — войны и победы. Она бросала сама и всегда принимала вызовы и сражалась насмерть. Особенно яростно, если были затронуты ее интересы.
Вскоре она готовилась одержать одну из самых значимых побед.
И тогда Целостность будет восстановлена и некий этап придет к Завершению.
И снова воцарится Гармония.
И замкнется еще один круг.
Морин покинула комнату и направилась в гараж. Подошла к черному “майбаху”.
— Контейнер в багажнике, Пирс? — спросила она своего водителя, застывшего в ожидании возле элегантного мощного автомобиля.
— Да, мадам, все на месте, — ответил Пирс. — Прошу прощения, мадам, но вы уверены, что я вам не нужен сегодня?
— Я справлюсь сама. И ты называешь меня мадам слишком часто.
— Да, мисс Берриган. Но, мадам, — он осекся, но тут же продолжил, — вы давно не сидели за рулем. И в такой час на дороге может быть…
— Я справлюсь, — отрезала Морин, не повышая голоса, меняя лишь твердость интонации.
— Но в питомнике вам понадобится помощь.
— Там есть, кому всем заняться, Пирс. Не думаешь же ты, что я сама стану таскать неподъемный контейнер с мясом? Но твое рвение похвально.
— Тогда позвольте, я выведу машину из гаража.
— Твои услуги, — она подчеркнула слово «услуги», — мне сегодня не нужны. Что непонятно? — тон Морин колебался в степени «нагрева» где-то между скучающим безразличием и леденящим высокомерием.
Открывая перед ней дверцу машины, водитель едва слышно что-то буркнул себе под нос.
— Изволь говорить отчетливо, Пирс, — бросила Морин, усаживаясь за руль. Кольнула мужчину беглым, небрежным взглядом. В янтарных глазах блеснул загадочный огонек, непонятно какую эмоцию отражавший. — Или я, наконец, уволю тебя за эту мерзкую привычку бубнить под нос.
Она повернула ключ в замке зажигания и спокойно добавила:
— Или не уволю, а отрежу язык. А ведь жаль будет. Он у тебя весьма искусный.
Пирс застыл с приоткрытым ртом, растерянно глядя вслед медленно удаляющейся машине.
Он так и не понял, шутила ли хозяйка. Или шутила очень грубо.
…Морин направлялась туда, где должна была побывать уже давно.
Она контролировала происходящее, и все шло гладко и правильно. Однако какие-то моменты вдруг стали вызывать более глубокий, абсолютно лишний, интерес, проигнорировать который она не могла, потому что всецело доверяла своим инстинктам и ощущениям.
Свернув с главной дороги, женщина направила машину в объезд, чтобы приблизиться к намеченной цели с той стороны, где никто не нарушит ее уединение.
Чуть съехав на обочину, она остановила «майбах» и вышла из машины. Двинулась по полю, чувствуя, как под ногами концентрируется извечная мощь, пропитавшая все слои земной тверди.
Сейчас она находилась в одном из мест в этом мире, где время не являлось величиной. Здесь не имели значения направление и движение. Здесь замыкался круг между прошлым, настоящим и будущим, становясь незыблемой вечностью.
Монолиты* стояли неподвижно, внешне являя собой только мертвый и холодный камень. Но именно эти глыбы были источником энергии, что не имела границ, не ведала изменений и срока давности.