Она выкупалась в чистой энергии, наполнилась ею, и готова была существовать дальше в этом неуклюжем и мелочном человеческом мире, притворяясь той, кем не являлась. Здесь она скучала и чахла, растрачивая свою сущность, вынужденная опускаться до людей-муравьишек с их нелепыми проблемами.
Она выслеживала свою цель не как Неистовая Бадб, крушившая все на своем пути, а как затаившийся в засаде стрелок. Будь ее воля, она бы забрала свое, перевернув этот мирок с ног на голову, выпотрошив его, залив реками крови и воздав должное за века одиночества.
Поиски определяли последовательность действий, принципы человеческого мира не влияли на богиню, не ограничивая ни в чем. И, наконец, в этой самой точке Бытия, она была, как никогда близка к тому, чтобы вернуть принадлежащее ей и восстановить порядок.
Важен был лишь правильный баланс, нарушить который не смела даже она.
Она заберет только то, чему здесь не место. И восполнит недостающее в своем мире.
Смертные нуждались в том, чтобы ими управляли и направляли. И эту милость боги всегда оказывали людям, взамен требуя лишь самую малость — подчинения и послушания. Без лишних вопросов, без сомнений. И уж тем более, без сопротивления.
Морин знала, что придет момент, и те, кто должен будет отдать ей желаемое, попробуют протестовать и сопротивляться. Они только подпитают силой сущность богини войны, бросив ей вызов, и проиграют.
Ничего нет нового ни в этом мире, ни в любом другом. Все уже было, все возможные варианты развития событий давно предопределены, о каждом из них Морин-Бадб известно и к каждому из них она готова.
Но люди не смогут просчитать все. И когда истают последние мгновения их сладчайшего неведения, они должны будут просто смириться, делая выбор. И это будет естественное человеческое решение, незамутненное никаким сверхъестественным влиянием и абсолютное в своей искренней чистоте.
…Покинув круг камней, Морин поехала туда, где ждали её верные крылатые спутницы. Они так же, как и их повелительница, нуждались в подкреплении сил. В этом скучном мире теперь не так часто случались войны или просто сражения, в завершении которых можно было поживиться еще не остывшей плотью павших или выкупаться в крови. Приходилось довольствоваться малым.
Морин остановила «майбах», вышла из машины. Вороны приветствовали госпожу неистовыми криками, носясь у нее над головой. Жестом, который был понят мгновенно, она велела птицам замолчать и отправиться в сторону рощи. Обманчиво хрупкий и изящный облик не помешал ей с легкостью извлечь из багажника огромный неподъемный изотермический контейнер, доверху набитый свежим мясом. Держа ящик в одной руке, Морин пошла следом за унесшимися вперед птицами.
Птицы ждали ее у рощицы, нетерпеливо, безмолвно перемещаясь в воздухе. Они следовали за ней, держась над кронами деревьев, пока Морин не остановилась в глубине зарослей.
Присев на ствол поваленного дерева, она жестом велела птицам угомониться. Те послушно расселись на ветвях росших вокруг деревьев.
Поставив контейнер на землю, Морин открыла его.
— Как жаль, что я не могу предложить вам сейчас ничего лучше. Вы достойны совсем не этого, — говорила женщина — Но поверьте, осталось совсем немного и скоро все закончится. Мы снова окажемся там, где и должны быть, и вы сможете насытиться вдоволь.
Она доставала из контейнера куски мяса и бросала их птицам.
Самые ловкие и нетерпеливые вороны срывались с ветвей и хватали сочащиеся кровью куски прямо на лету. Остальные степенно слетали вниз и клевали добычу, упавшую на землю.
Рано или поздно все жертвы Неистовой Бадб и ее кровожадных птиц становились пиршеством, замирая на земле неподвижно, пока клювы и когти терзали их плоть.
________
*Монолиты-подразумевается один из древнейших археологических памятников, например, Каменное кольцо Ураг, расположенное в графстве Керри, Ирландия.
**Фибула — металлическая застёжка для одежды, одновременно служащая украшением.
Глава 31
Глава 31
— Это?…
— Отель в замке, да.
— Отель в замке… — повторила я, зачарованно таращась.
Я не настолько дикая или ограниченная, чтобы не знать об отелях в замках. Я бывала в однажды в таком во время путешествия во Францию с родителями. Тогда мне было лет пятнадцать. Старые стены из грубого серого камня, вычурный ландшафтный дизайн, роскошный сервис и изысканные, аристократичные интерьеры в то время вызывали у меня дикую скуку, а вовсе не восхищение.
Теперь же я стала старше, научилась воспринимать сюрпризы и не очень доверять им. Умела изобразить удивление и притворяться довольной. Но в этот раз все эти уловки ни к чему.
Я влюблена в того, кто привез меня сюда, и мне было все равно, куда именно он везет. Но приехав на место, сочла, что сюрприз оказался самой обычной воплощенной в явь… сказкой.
Ничего особенного не было ни в месте, куда мы приехали, ни в окружающих нас красотах. Все знакомо и понятно. Даже обыденно. И все же…
Кейран свернул с шоссе на грунтовую дорогу и, значительно снизив скорость, двинулся вдоль ограды, огибавшей территорию замка. По правую руку открывался вид на спокойное озеро, поверхность которого в этот утренний час сияла так, словно в нем разлилось жидкое солнце.
Небольшой трехэтажный замок из серо-бежевого камня* с арками и рельефными оконными карнизами из сочно охристого известняка не походил на мрачную и громоздкую средневековую цитадель. Это была облегченная и более поздняя версия классического варианта замка. Хотя я в этом не особо разбиралась, но зданию вряд ли больше четырех веков. Оно выглядело старым, но отнюдь не древним. На черепичных крышах многочисленных построек и башенок прижился благородный мох и трава, кое-где росшая целыми пучками.
Никакой парадности в виде тщательно распланированной, геометрически выверенной, рафинированной эстетики в ландшафтном дизайне на подъезде к замку не наблюдалось. Веселеньким зеленым ковром с вкраплениями белых и желтых цветов, расстилался ровный лужок, совсем не похожий на газон, которым, по сути, являлся. Он казался неприхотливым, милым и мягким, и будто приглашал присесть или прилечь на него и, запрокинув голову, бездумно уставиться в чистые небеса.
Я опустила окно в машине, высунула голову наружу и глубоко вдохнула. Воздух был вкусный, сочный и свежий, как кислородный коктейль с ароматами травы, листвы и озерной воды. Я, наверное, выглядела, как ошалевший от восторга спаниель, разве что язык не вывалила и уши на ветру не развивались.
Не знаю, что на меня вдруг нашло. Словно обрушилось что-то, накатило волной, поглотив все мои эмоции и чувства целиком. Трудно передать словами это внезапное, всепроникающее ощущение благодати, наполнившее каждую клеточку.
Мириады пузырьков восторга делали меня газированной изнутри. Они ласкали и щекотали, вызывали острое желание засмеяться и заплакать одновременно, как бывает, когда чувствуешь что-то небывалое и необъяснимо прекрасное настолько, что пугаешься этого чистого восторга. Будто вдруг воочию увидеть само Воплощение Света и Радости, и при этом осознавать, что этот Свет не был бы понятен и вообще возможен, если ему не противостояла Тьма.
Кажется, я провалилась в свои ощущения и отключилась от реальности, когда почувствовала прикосновение руки Кейрана к своему колену и повернулась к нему.
На его лице светилась улыбка. Не та сдержанная, скупая её версия, которой он пользовался обычно или чаще всего. Кейран по-настоящему улыбался и выглядел довольным и умиротворенным. Глаза его наполнились особой глубиной, как воды океана в ясный день.
— Нравится? — спросил он, наблюдая мой щенячий восторг. — Погоди, ты еще не все видела.
Я не смогла ответить сразу. Почему-то зажмурилась, и, так и оставаясь с закрытыми глазами, потянулась к мужчине, сидящему рядом.
— Мне очень нравится. Здесь чудесно… — прошептала я, утыкаясь лицом ему в шею. Губами коснулась теплой кожи под подбородком. Рано утром он принимал душ у меня дома и пах моим мылом и самим собой, чистым и родным ароматом сбывшейся мечты и неожиданного счастья.