Порой Робби казалось, что только с переездом в Прагу его жизнь изменилась к лучшему, и почему-то все эти перемены он связывал именно с дедушкой — все самое лучшее и самое удивительное произошло, потому что Алекс был рядом… Только сейчас, лежа в темноте спальне, освещаемой полной луной, и слушая шум дождя, мальчик понимал, что смерть забрала у него не деда — он потерял друга. Самого близкого. Самого верного. Самого надежного. Того, кто любил его и всегда верил в него. Робби не плакал на похоронах — не мог поверить, что Алекса больше нет, даже тогда, когда бросил влажный ком земли на полированную изумрудную крышку гроба. А теперь… А теперь слезы сами катились из его зеленых глаз, которые дед называл колдовскими. Если бы и правда, он умел колдовать, то сделал бы так, чтобы дедушка был жив… Робби так много нужно ему сказать, о многом расспросить и как можно больше узнать о том, о чем дед не успел ему рассказать. Жаль, что нельзя повернуть время вспять. Жаль, что нельзя просто закрыть глаза и перенестись в то время, где Алекс жив и здоров. Просто закрыть глаза… И Робби не заметил, как уснул.
Сны Робби не снились давно, а может он их просто не запоминал. Поэтому когда к нему пришло сновидение, он почему-то решил, что не спит — настолько все вокруг было реальным и… цветным. Робби даже не понял сначала, что его сон расцвечен всеми цветами радуги — он видел свой первый цветной сон, о котором когда-то говорил Алекс, и мир — его мир, в котором когда-то очень хотел оказаться. «Ты обязательно обо всем узнаешь в свое время». Так это все же была не сказка, его цветной мир по ту сторону реальности действительно существует. И этот мир безумно красивый…
Робби стоит на краю обрыва. Вокруг него безбрежный изумрудно-синий океан, мощь которого он чувствует каждой своей клеточкой и дыхание которого ощущает сейчас за спиной, а перед ним раскинулся огромный остров, покрытый изумрудно-зелеными густыми лесами. Робби восхищенно смотрит на раскинувшееся перед ним великолепие: и бескрайние цветущие луга, радующие разнообразием красок; и серебристые ленты рек, которые, изрезая остров, то прятались в красных каньонах, то обрушивались мощными водопадами с высоты в чистейшие озера и несли свои воды в океан; и высокие горы с белоснежными ледяными вершинами, прячущимися в мягких облаках на чистом голубом небе… Так вот о чем говорил дедушка. Этот красивый мир принадлежит Робби, но он не понимает, что ему с ним делать, и ему страшно… Страшно в него окунуться, потому что он не знает правил этого мира и ощущает в нем свое одиночество. И хочется разрыдаться от бессилия — его время пришло, но только теперь, когда Робби, наконец-то, может видеть волшебные сны, нет того, кто мог бы помочь ему научиться управлять ими и понимать этот удивительный мир, в котором он должен был стать хозяином.
Комментарий к Часть 1. Мальчик с колдовскими глазами Для создания атмосферы: Josh Groban – My December – http://en.lyrsense.com/josh_groban/my_december_jg
====== Часть 2. Мир, которого нет ======
В тот же год, почти сразу после похорон Алекса, уладив все формальности, связанные с завещанием дедушки, Кэи вернулись в Англию. Робби снова посещал свою старую лондонскую школу и был рад видеть своих прежних друзей. Может он повзрослел и изменился, а может просто изменил свое отношение к одноклассникам, которые раньше частенько над ним подшучивали, а иногда и откровенно издевались, но сейчас он чувствовал, что все стало по-другому — дружелюбие, уважение, а иногда искренняя опека со стороны ребят, по началу немного удивляла, но со временем Робби привык. В общем школьная жизнь Робби Кэя наладилась как нельзя к лучшему. Да и карьера в кино набирала свои темпы — немного спустя после возвращения в Англию, Робби получил главную роль в фильме «Путь к вечной жизни». Он успешно прошел пробы на роль Сэма Маккуина — двенадцати летнего мальчика, страдающего от лейкемии, потому что, прочитав сценарий фильма, Робби решил, что непременно должен стать частью этой воодушевляющей истории, которая зацепила его почти до слез. А еще в сценарии было именно то, что Робби Кэй всегда искал — у этой истории было сердце — и это было достаточно важной причиной, чтобы взяться за довольно сложную роль. Видимо, и папа проникся сценарием фильма, потому что почти сразу дал свое согласие на то, чтобы Робби снимался, хотя немного и колебался. Айван был и агентом, и менеджером своего несовершеннолетнего сына, и во многом только от него зависело решение по таким вопросам, но не смотря на то, что он знал о страсти сына к актерству, Айван считал, что это все же несерьезное занятие, и что больше времени нужно уделять образованию, а съемки должны были растянуться почти на три месяца и явно помешали бы учебе Робби. Но режиссер фильма Рон Густаво пообещал Айвану Кэю, что лично будет следить за тем, чтобы Робби занимался в свободное от съемок время, и составил график съемок так, чтобы «главный герой истории» смог бы посещать школу два раза в неделю, и Айван согласился. Это потом уже после премьерного показа фильма, смахивая широкой ладонью слезы, он будет гордиться впечатляющей игрой своего сына, будет не без удовольствия читать хвалебные статьи о фильме в целом и положительные отзывы кинокритиков о игре Робби в частности и впервые задумается о том, чтобы подыскать для сына театральный колледж, а пока…
Пока жизнь Робби Кэя шла своим чередом, и только цветные сны не давали ему покоя и были пока неподвластны. Он абсолютно не мог предугадать, когда окажется в своем волшебном мире снова, попадая в него спонтанно, и каждый раз, стоя на краю обрыва и глядя на простирающийся перед ним дивный остров, не понимал, что ему делать дальше. Его не так расстраивало это незнание, как то, что остров не хотел его принимать. Робби даже физически ощущал эту враждебность, словно он был здесь чужаком… Хотя твердо был уверен в том, что являлся создателем этого мира и его полноправным хозяином. Может, просто остров пытался его оградить от неприятностей? Может, стоило, прежде чем ступить на его территорию, изучить его, понять, с чем придется иметь дело? И мальчик решил, что будет пока просто наблюдать издалека, с этого обрыва, где оказывался всякий раз, попадая в свой мир, пока не поймет, что к чему, или пока остров не примет его. Поэтому теперь, когда оказывался в своем очередном цветном сне, Робби усаживался на огромный камень, забираясь на него с ногами, и, раскачиваясь из стороны в сторону, подолгу рассматривал густые леса, серебристые реки, цветущие луга, синие озера, живописные бухты, наблюдал, пытаясь найти хоть какую-то зацепку к разгадке тайны своего острова. За несколько лет таких наблюдений Робби пришел к выводу: что на острове нет ни одной живой души, даже животных и птиц, что здесь нет смены времени суток — каждый раз он наблюдал раннее утро, судя по восходящему над океаном солнцу; как в прочем и времена года не баловали этот мир своим разнообразием — постоянная весна, да и погода надоедала своим постоянством — тепло, солнечно, сухо и безветренно. Все словно застыло в ожидании. И Робби почему-то знал, что такого не должно быть в этом мире, но не понимал, что должен сделать для того, чтобы оживить его.