Мужской член. Он твёрдый и крупный. Я нажимала дрожащими пальцами на него, как на клавиши. Мои руки цепенели от небывалого волнения, и даже немного тряслись губы, которын несильно всасывал мой парень.
— Смелей, — словно с вызовом прошептал мне Гена.
Видала я, как с этими членами поступают, но серьёзно растерялась. Полезла искать резинку у брюк, её не было. Широкий кожаный пояс достаточно крепко прилегал к телу и был застёгнут.
Действительно ничего под курткой не надето, я коснулась живота, там волосатая дорожка.
Гена хмыкнул, дёрнулся от щекотки, и продолжил меня целовать с напором, покусывая губы.
Страсть на двоих так будоражила, что целовал он не только рот, но и всё моё лицо. И от влажности казалось, что меня вылизывают.
Я искала пальцами вход в штаны. Не было молнии, а ширинка на пуговицах, которые я спешно начала расстёгивать, в буквальном смысле – добывая член.
И вот он!
Горячий! Твёрдый! А кожа нежная.
Я его обхватила, к себе подтащила.
Гена ёкнул, распахнув глаза:
— Тихо-тихо, Вик, так нельзя.
Я в ответ простонала, обхватывая член кулаком. Грудью не вздохнуть, горло сковало, внизу, пониже живота пожар разгорелся, мне хотелось плоти внутрь себя, чтобы вот такой твёрдой, прямо со стальным стержнем, как у него…
— Сколько у тебя было парней? — задыхаясь, спросил Гена, старался заглянуть в глаза.
Что мог увидеть там? Там кроме морока влюблённости и беспробудной страсти ничего.
Щёки горели пожаром, я спрятала полыхающие уши под волосами.
Даже если бы я захотела ответить на этот вопрос, не смогла бы.
Несколько мгновений тишины, он усмехнулся:
— Понял. И ты хочешь здесь?
Такой наивный, конечно же я хочу здесь, где кругом люди, но они не увидят. Безопасно. И ничего не произойдёт. Я всё-таки опасалась чужих квартир.
А если он намекал на обстановку, то он просто не знал, что мне предлагали: на детской площадке, в отделении банкомата, в кустах парка, даже однажды в школьном туалете.
Это смотря с чем сравнивать.
— Да, — еле слышно выдохнула ответ.
Гена протянул руку, ещё больше навалившись на меня. Где-то с края дивана нащупал кнопку, и спинка стала медленно откидываться назад. Диван превращался в настоящую кровать.
Это было забавно и незабываемо – я раскладывалась вместе с диваном и заливисто смеялась.
Его рука скользнула под мою кофту, ладонь укрыла холодную грудь…
— Точно замёрзла, но я согрею, — ему тоже было весело, всё время улыбался.
Прерывистое дыхание, он возбуждён, и поцелуи его жадные. От губ к щеке, по шее. По острой ключице прошёлся кончиком языка.
А я лежала, глядя в высокий потолок… Могли подсматривать?
Тогда пусть смотрят, это будет красиво!
Я чуть оторвала спину от мягких подушек и быстро стащила кофточку.
Гена отклонился, сумасшедшими, потемневшими до беспробудной ночи, глазами смотрел на мою грудь. Медленно встал на коленях и эффектно стащил с себя свою странную куртку.
Возвышался, а я под ним лежала и, открыв рот, смотрела на мужское тело настоящего атлета.
Как же он хорош собой!
Он такой красивый, что я дышать перестала!
Кажется, я обалдела окончательно. Никогда ни у кого из представителей мужского пола не наблюдала такой скульптуры тела. Так поразило это всё.
У него смуглая кожа. Поблёскивал в полутьме золотой крест на чёрном шнурке.
Стройная фигура словно соткана из тугих жгутов мышц. Гена настолько крепкий, что я чувствовала себя подушечкой. У меня женские формы и не было такой спортивной подтянутости. Но видимо и не надо. Он от меня кайфовал.
Член стоял, выпирал из-под ткани брюк.
Гена отодвинул в сторону кожаную сумку, прикреплённую к поясу, и расстегнул пряжку, потом болт, и приспустил штаны.
Действительно, он не носил нижнего белья. Лобок выбрит и оставлен из волос тигр. Морда с открытой пастью располагалась над стоящим вверх членом, а в сторонах до бёдер раскинулась пара чёрных крыл. Наколка или рисунок, я не знала, но всё у него в штанах интересно.
— В рот возьмёшь? — хрипло спросил он, выводя меня в реальность.
— Нет, — тут же ответила я.
Расстегнула лифчик и показала ему свои груди.
— Вик, — вымученно простонал Гена и листом осенним опал ко мне, завалившись между моих ног, стал неистово зацеловывать лицо, ласкать бёдра сквозь джинсы.
****
А я замерла, не дышала. И глаза закрыла, стараясь запомнить навсегда этот момент, когда мои мягонькие, холодные груди врезались в горячий железный торс.
И он дарил тепло!
Укрывал, оберегал!
Хотел меня со страстью!
Я чувствовала дичайшую слабость к нему. Широкие плечи, когда упал на меня, казались ещё шире, подтянутый рельефный торс ещё крепче. У него даже на спине мышцы выделялись.