Предательница-память вновь и вновь заставляла его смотреть немое кино — моменты из его жизни мелькали, словно их показывали через старый проектор.
Перед глазами всё те же картинки — мальчик лет семи, возвращался из очередной поездки к бабушке вместе со своей мамой (всё это повторялось почти каждые выходные). Он держал в руках банку и чуть ли не подпрыгивал от нетерпения — так хотелось показать отцу самолично пойманную ящерицу, похвастаться своей ловкостью и получить его одобряющее взъерошивание волос. Но не в этот раз, и никогда больше. Записка на столе, всего лишь несколько слов:
«Простите, люблю, не вернусь».
Несколько слов, принесших столько боли.
Осознание приходило не сразу: оно подкрадывалось сзади, когда жертва переставала слышать стук собственного сердца, когда так страшно было повернуться, но другого выбора нет — нельзя же всю жизнь стоять с закрытыми глазами, прислонившись лбом к стене.
Мама пыталась звонить, бегала по дому, но ничего не находила — словно и не было никого. Она сжимала бумажку и даже сквозь туман воспоминаний отчётливо виднелось, как подрагивали её плечи, как она с силой прикусывала фалангу большого пальца, тяжело сглатывала. Она не хотела верить, даже отрицательно мотала головой, но отец никогда не разыгрывал, никогда не лгал им обоим, всегда был честен и говорил то, что думает, но почему же он так неожиданно и даже подло покинул их?.. Её поведение пугало — тишина пугала.
Наконец, мама совладала с собой, повернулась к нему. Её улыбка совсем не была похожа на настоящую, она ведь так много улыбалась, что подделку распознать несложно. А глаза напоминали аквариум — ещё немного и он поддался бы давлению изнутри, и тонны воды хлынули бы наружу. Женщина плавно опустилась на колени, провела пальцами по темновато-рыжей копне.
Ещё мгновение и стеклянная банка с ящерицей разбилась — осознание разбило её, и не только её. Этот дом никогда прежде не слышал такого плача, который бы превращался в истошный вой… И больше не услышит.
Воспоминания всё усугубляли, он ненавидел их, но забывать не хотел, лучше бы этого просто не произошло.
***
— Милый, автобус уже приехал!
Джереми тяжело вздохнул. После завтрака он почти час просидел у себя в комнате. Пришлось встряхнуться, подойди к зеркалу и натянуть привычную улыбку.
— Бегу! — крикнул он так, словно действительно боялся опоздать в школу.
Несмотря на то, что остался последний год учёбы, Джери не чувствовал того сладкого предвкушения перед выпускным, совсем не переживал об экзаменах — он хорошо знал предметы, хотя и не был самым прилежным учеником, информация с уроков сама собой откладывалась в голове. Чёртова память!
Дорога до школы не изменилась: тот же автобус, тот же водитель с младшей школы, даже те же неприличные надписи на сиденьях. Хотя…
— Джер, ты сегодня какой-то рассеянный! — усмехнулся блондинистый парень, сидевший у прохода. — Это из-за литературы?
Кое-что всё же изменилось.
— А? — Юноша прошёл мимо и сел сзади. — О чём ты, Маркус?
Тот как-то странно хихикнул, приобняв за плечи девушку, сидевшую рядом с ним.