Неожиданно завибрировал телефон. Яростно мигающий красный огонёк известил о скорой кончине — аккумулятор практически сел. Пришлось остановиться.
— С утра же заряжал… — недовольно пробормотал Джери, без особого желания вынув наушники. Он складывал их очень аккуратно.
Из переулка послышался шум, стал доноситься чей-то голос, точнее стон, словно кто-то мучительно умирал, а смерть стискивала его горло, вынуждая последний раз вздохнуть. Такой звук заставлял съежиться. По всему телу от него пробегали мурашки, хотелось заткнуть уши и как можно быстрее уйти прочь.
Джереми был рассудительным мальчиком и совсем не глупым. Но несмотря на инстинкт самосохранения и появившийся благодаря нему страх, что-то буквально подталкивало его перелезть через запрещающее ограждение. Такой поступок был иррациональным и единственным оправданием ему было — вдруг кому-то действительно требуется помощь, а кроме него, семнадцатилетнего парня, никого рядом нет? Что если он помедлит ещё немного и человек в переулке умрёт? Джери решил, что не простит себе, если в завтрашних новостях узнает о чём-то ужасном, произошедшем здесь. Он не смог бы простить себе такой трусости, невнимательности и безразличия по отношению к кому-либо.
Разумеется, он пошёл туда. Осторожно пролез через ограждения, убедился, действительно ли нет никого поблизости, кроме него самого, и неспеша стал двигаться в сторону затихающего звука. Он задержал дыхание, прислушался, но вместо криков о помощи услышал лишь бешеный стук собственного сердца, которое ударялось об клетку из рёбер в желании пролезть сквозь неё и выскочить наружу. От этого стука закладывало уши, хотелось остановиться, попятиться назад, но Джереми всё равно продолжал идти. За мусорным баком был поворот направо, послышалось какое-то шорканье. Парень отчаянно понадеялся на то, что это всего лишь крысы. Он прижался к холодной кирпичной стене и высунулся за поворот. Впрочем, не одному из его только что напридуманных ожиданий не суждено было сбыться, но он не знал, радует его это или же наоборот…
В переулке виднелись два крупных силуэта, и что-то наподобие плащей колыхалось позади них. Они пристально наблюдали за Джереми, и несмотря на падающую на их лица тень, можно было разглядеть полувеселые, пугающие улыбки. А вот глаза и вовсе напоминали бездну — пустые и чёрные, возможно так казалось из-за недостатка освещения, но всё равно было ощущение того, что перед ним не лица живых людей, а маски из фильмов ужасов. Мужчины не шевелились, стояли статуями, застывшими в ожидании чего-то. Давали Джери время изучить их. Взгляд парня остановился на чём-то совершенно необычном и неестественном для человеческого тела — рога, закрученные назад, как у барана.
«Косплееры?» Почему-то от этой мысли стало спокойнее, возможно эти двое просто собрались на очередную костюмированную вечеринку? Но что они забыли в этой подворотне?.. И почему так странно себя ведут? Почему от их взгляда становится невыносимо зябко? Принимают что-то?
Может, пару лет назад Джереми бы и подумал о чём-то сверхъестественном, даже восхитился бы этим. Тогда он просто обожал книги Толкиена, Льюиса и Пратчетта. Мечтал оказаться в волшебном мире, стать настоящим героем из чудесной сказки… Но это лишь детские желания и бьющее ключом воображение. В реальном мире нет места для фантазии.
Ещё одно несоответствие в анатомии привлекло его внимание, но точно решив для себя, что это всего на всего косплееры-наркоманы, Джери не особо удивился длинному хвосту ящерицы, который к тому же слегка подрагивал и хаотично постукивал по земле — в последнее время механика и не на такое способна. В конечном итоге, юный Аллен решил, что продолжать пялиться — невежливо и поспешил удалиться, но один из них заговорил:
— Дайн, ты чувствуешь это? — Он сделал вид, что втягивает носом воздух. — Неужели этот щуплый мальчишка и есть тот наследник, которого мы так долго не могли отыскать?
Одно лишь хрипловатое звучание чужого голоса заставило подростка замереть, огромный ком встал в горле. Такой звук можно было сравнить с приглушённым шумом вращения лопастей вертолёта. Возможно с утробным рыком медведя. Но мужчина просто говорил, а слова, вылетающие из его рта, будто были пропитаны какой-то невиданной вибрацией или же ультразвуком.