Нашей группе был предложен следующий маршрут: из Конакри самолетом через Масента в Нзерекоре. Из Нзерекоре две автобусные экскурсии: в район горной цепи Нимба с посещением местной исследовательской станции, расположенной рядом с деревней Лола, и к лиановому мосту через реку Диани.
Обратный путь в автобусе через Середу в Масента. Из Масента самолетом в Канкан.
Остановка в Канкане на два дня. Из Канкана самолетом в Конакри.
Поездка началась десятого марта и заняла пять дней.
Путь до Канкана. В восемь часов утра мы вылетели из Конакри. Самолет поднимается.
От океана с масличными пальмами на берегу отходят внутрь материка словно «затеки» его могучих вод. Иногда эти «затеки» имеют форму заливов различной величины, но чаще форму больших или малых рек, которые, отходя от океана и реже от «заливов», постепенно разветвляясь, образуют лабиринт более или менее широких протоков между вклинившихся среди них зеленых островов суши.
Дальше же от океана в «верховьях» описанных протоков образуется сеть совсем узких, мелких каналов, между которыми виднеются участки культурных полей.
Но уже через десять минут исчезает океан, исчезают и водные протоки. Под нами внизу горный ландшафт. Это Фута-Джаллон, который мы впервые видим сверху. Он, как всегда, притягательно грозен и велик.
Квадраты и прямоугольники плоских горных вершин, очерченные линиями провалов, когда глядишь на них из окна самолета, были похожи на квадраты грандиозной доски для игры в шахматы. Но иногда стены утрачивали свою отвесность и грандиозно величественными ступенями сказочных лестниц спускались вниз. А дальше стояли горы — крепости-башни. Внизу — широкие, высокие с гладкими стенами точно из обтесанного камня, а на них следующим ярусом поднимались такие же плосковерхие башни, только уже диаметром. Мы летели над Фута-Джалланом несколько минут, но они были незабываемы. Все последующие виды с самолета уже не увлекали, да, по правде сказать, и не были особенно интересны.
Встречались и горы, напоминающие круглые караваи хлеба, и небольшие селения, и многочисленные проезжие дороги. Ландшафт то выравнивался, то снова становился волнистым, и неглубокие ущелья отмечали его.
Пролетели над местечком Фараная и двумя не очень большими реками — может быть притоками Нигера.
С девяти часов началась малоинтересная саванна, которая и сопровождала нас до Канкана.
Начинаем снижаться. Внизу приток Нигера — Мило, на котором стоит Канкан — широкий, извилистый, с большим количеством желтых отмелей. В окрестностях города много каз.
В девять часов тридцать минут — Канкан. Наш перелет длился час двадцать шесть минут.
Канкан. В Канкане у нас пересадка на самолет, который в десять часов тридцать минут улетает в Масента, и у нас остается час времени, который мы проводим на аэродроме.
Народу на аэродроме много, движение по линии Конакри — Канкан оживленное.
Больше всего обращают на себя внимание женщины. Несмотря на то что в Конакри я уже очень много видела женщин в одежде из тканей, украшенных самыми фантастическими рисунками, мое внимание все же привлекли тридцати-сорокасантиметровые изображения крапчатых цесарок, «пасшихся» по платью одной из пассажирок, и таких же размеров зеленых попугаев — на платье другой.
Но еще больше меня заинтересовала одна пожилая женщина, в одиночестве сидящая на лавочке в ожидании самолета. Мочки ее ушей были оттянуты серьгами по крайней мере на три-четыре сантиметра вниз.
Известно, что почти у всех африканских племен существует обычай для украшения искусственно удлинять мочки ушей или проделывать в ушах большие отверстия, пригодные для ношения не только серег, но и других предметов. Особо большую изобретательность в этом отношении проявляют племена Восточной Африки. В некоторых случаях у этих племен продырявленные и оттянутые мочки в виде сдвоенного шнура-петли могут спускаться почти до плеч, и тогда кокетливые женщины чаще всего соединяют эти шнуры в нескольких местах металлическими скрепками.
Что касается серег, то они бывают двух сортов — висячие и вставляемые внутрь проделанного в ухе отверстия. В последнем случае размеры отверстия могут сильно варьировать в зависимости от того, чем украшают ухо. Если это будут, например, сравнительно тонкие деревянные палочки, то они не требуют большого отверстия, но если для этих целей применяются какие-либо крупные украшения, то ухо превращается в сплошную дыру. Так бывает, если в уши вставляют специально для этого выделываемые широкие деревянные или металлические бляшки, а иногда и просто жестяные коробочки из-под крема, тюбики из-под зубной пасты и др. По литературным данным, мужчины Восточной Африки нередко используют свои «дырчатые» уши вместо карманов. Некоторые авторы указывают, что им приходилось видеть свернутые в трубочку деньги, засунутые в ушную дыру их владельца. Но особенно меня позабавил опубликованный в печати рассказ, как один санитар носил в своем ухе пузырек с йодом, вынимая его и вставляя обратно после использования.
Попутно расскажем, что в Африке наряду с различными украшениями, как-то: серьгами, браслетами, ожерельями — очень многие носят еще различные амулеты.
Одним из наиболее распространенных среди них является амулет, который имеет французское название «гри-гри», а на языке сусу именуется «сэбэ». Он якобы помогает исполнению просимого. Гри-гри особенно популярен у девушек, как способствующий счастливому замужеству.
Для того чтобы получить такой амулет, надо пойти к марабуту, то есть к благочестивому, святому человеку, и сообщить ему о своем желании. Тогда он подыскивает соответствующие строки из Корана, которые должны помочь осуществлению желания пришедшего к нему человека.
После этого марабут пишет этот текст по-арабски на бумажке и вручает ее пришедшему к нему за помощью. Последний же направляется к сапожнику или ювелиру, чтобы заключить полученную от марабута бумажку в кожаную или металлическую оправу. Амулет носят, не снимая, на цепочке.
В Сенегале амулет гри-гри часто приобретают боксеры, но говорят, что они не заключают его в футляр, а что будто через разрез вводят его под кожу, которую затем зашивают…
Однако вернемся к нашим наблюдениям на аэродроме.
Привлекали к себе внимание также матери, путешествующие с маленькими детьми. С нашей точки зрения, они не проявляли к ним никакой заботы. Это особенно бросалось в глаза на фоне тесной, все время передвигающейся толпы людей, собравшихся на аэродроме.
Как известно и как об этом говорилось выше, в Африке детей не носят на руках, а широкой полосой ткани привязывают за спиной у талии матери.
Матери на аэродроме ходили, наклонялись, переносили багаж, совершенно не обращая внимания на привязанного сзади ребенка. Ребенок же за спиной, размахивая ручками, качался из стороны в сторону, головка его болталась то вбок, то назад, а у спящего даже билась о спину матери. Если он плакал, его никто не утешал. Говорят, что африканские дети настолько привыкли к описанному обращению, что, наоборот, начинают капризничать и плакать, если их берут на руки.
Летим над гилеей. Ровно в десять часов тридцать минут поднимаемся над Канканом. Город, как было сказано, стоит на реке Мило — притоке Нигера, и мы два раза перелетаем через эту широкую извилистую реку с большими желтыми отмелями. Летим на высоте двух тысяч трехсот метров со скоростью трехсот тридцати пяти километров в час.
Тянется саванна. Ровно и скучно. На голых выжженных местах — селения из каз.
Небольшие участки леса из пальм и лиственных пород изредка увеличиваются в размерах.