— Всё получится, я с тобой. И я даже знаю, кто может тебе помочь. — Поли катнула к плинтусу яблоко, которое тут же прикатилось обратно.
— Я люблю тебя, мама!
Ответ ждал в сарае
Унка до самой ночи пробыла на чердаке. Чудные музыкальные инструменты, разноцветные шишки, мосты-невидимки. Всё это никак не вязалось у Унки с починкой фабрики. Она пролистала десятки дневников Вари Ким и наконец-то нашла нужную запись.
— Облака в коробках! — неужели и это не слухи?
Унка забралась с ногами в старенькое пыльное кресло и начала читать.
Взять ёмкость с водой не менее 15 литров.
Отпустить в неё хобот машины.
Настроить мощность и нажать на старт.
Ниже был чертёж облачной машины, и он что-то напоминал Унке. Но что? Она перебрала в голове все уроки облаковедения, постаралась вспомнить каждую машину, что видела на экскурсии. Но ответ оказался у неё прямо под носом.
— Это же та странная газонокосилка в нашем сарае!
Унка хотела было бежать за ней, но вспомнила, что сейчас ночь, машина сломана, а ребята не помнят, что возможно всё на свете.
Воспоминания
Унке не спалось всю ночь. Она даже завела дневник и написала в нём свой план. Но всё пошло не по плану, а даже лучше.
Как только солнце выглянуло на пустое безоблачное небо, Унка оставила на кухне записку «ушла по важностям» и выбежала из дома с рюкзаком воспоминаний. Оставалось найти ещё одно.
Город спал, а вот в осеннем лесу вовсю кипела работа. Белки запасались на зиму, птицы латали гнезда, вереница муравьёв шла через тропинку. Унка перешагнула маленьких трудяг, пожелала им хорошего дня и свернула к старинной необъятной сосне, где лежал их с Китом секретик. Земля забилась под ногти, и Унка уже нащупала стёклышко, под которым виднелись маленькие часы. Они всё ещё шли и показывали точное время, но Унке эти стрелки были уже не нужны. Она бережно сложила часы к другим воспоминаниям и направилась к Киту.
«За один только месяц этот город стал роднее, чем Грейбург, за целых десять лет», — думала Унка по пути.
Она знала названия почти всех важных мест и улиц. Вот улица дедушки Барри, вот Ясная, а вот и Речная, на которой жил Никита. Унка перелезла через забор и увидела табличку.
Правила нашего дома:
— много смеяться,
— рассказывать о своих проблемах,
— мечтать,
— сдерживать обещания.
«Потрясающие правила», — подумала Унка. Она бросила несколько маленьких камешков в стекло на втором этаже.
Сонный, взъерошенный Кит открыл окошко и буркнул:
— Унка? Тебе чего в такую рань не спится?
— Выходи! — прошептала она, чтобы не разбудить родителей.
Кит недовольно натянул на себя одежду и вышел во двор. Уна стояла среди узоров, нарисованных ногами на земле.
— Чего стряслось-то?
— Стряслось всё и сразу!
Унка расстегнула свой рюкзак и высыпала перед Китом всё его содержимое.
— Во-первых, ты всё забыл, а во-вторых, ты просто обязан вспомнить. Вот смотри, — она взяла сломанную ручку от кружки, — Ты мне в штабе подарил, помнишь? Я тогда облака не понимала. А ты не понимал, как это вообще возможно. А вот эту бусинку я нашла у дедушки Барри в мастерской, он тогда поил нас облепиховым чаем и рассказывал легенду о Гои.
— Гои… — повторил Кит задумчиво.
— Вот гайка с курорта для машин. Вот крышка от синей краски. Вспоминай. — Унка открыла словарь с лечебными словами. — Звук клаксона дяди Ефима, шум двигателя на фабрике облаков, — читала она. — Это всё ты говорил. А вот камешки с вершины Громкой горы, на них кролик сидел.
Кит вспомнил, как мягкий бок облака касался его щеки.
— Вот ягоды шиповника с нашей секретной поляны, — Унка положила их Киту в ладошку. — Я узнала, что на дне, слышишь? Там дверь, ведущая на фабрику. У нас есть проход, осталось откачать воду и придумать, как починить двигатель.
У Кита закружилась голова от всего этого. Он не мог поверить, что возможно забыть всё самое важное и перестать мечтать…
— Я не мог, — бубнил Кит. — Я же не мог забыть… И сколько я так?
— Дня три.
Кит посмотрел сначала на безоблачное небо, а потом на воспоминания, лежащие у его ног. — Ун, спасибо тебе.
− Я просто делала то, что люблю, и это пригодилось. А твоя любовь к технике сейчас будет очень кстати.