У самой калитки дедушкиного дома Мишу окликнул Пеша.
— Поздравь, Микко! — выпалил запыхавшийся Пеша, спрыгивая молодцевато с велосипеда. — Я нынче на тракторе… целых три часика робил!
— Да ну-у! — восторженно воскликнул Миша. — Неужели сам отец тебе разрешил трактор водить?
— Ага! — кивнул Пеша. — Отец рядом сидел, ну… ну и подсказывал безусловно что и как.
— Здорово ж тебе везёт! — Помолчав, Миша вздохнул. — А мы по ягоды ходили.
Пеша заглянул в Мишину кошёлку и разочарованно присвистнул.
— Эко мало-то как!
— Неудачливы мы, Пеша, — сказала мама. — Зато Нинчу повезло. Встретилась нам с полной плетушкой.
— А вы не там искали, — сказал Пеша. — Надо во-он в ту сторону от той вон обожжённой молнией сосны. И всё время вдоль берега озера держаться. Что же вам Нинчу не подсказала?
Миша пожал плечами. А мама улыбнулась:
— Забыла, наверное.
— Схитрила безусловно Нинчу. — Пеша провёл ладонью по расцарапанной до крови щеке. — Завтра, хотите, вместе пойдём?
— Хотим, хотим! — сразу же согласился Миша. — А щека у тебя…
— Ерунда, — отмахнулся Пеша. — Возвращался домой, ну, и на камень нечаянно наехал.
НА ОСТРОВЕ
Миша очнулся внезапно. Почудилось: кто-то наотмашь бросил ему в лицо горсть колкого песку. Огляделся — ни души вокруг. Солнца уже не было видно, а на берег косо накатывались, одна за другой, пенные волны. Дедушкина же лодка, покачиваясь валко, медленно удалялась от берега.
— Пе-эша-а! — вскричал испуганно Миша, вскакивая на ноги. — Пеша, где ты?
Ни звука в ответ. Лишь крикливые чайки стремительно носились над хмурым, в пенных барашках, неспокойным озером.
Вот тебе и удачная рыбалка! Унесёт лодку, что им тогда делать на этом пустынном острове с насупленными, строгими даже в погожий день, соснами?
И тут Миша, не помня себя, бросился в воду. Первая же шипучая волна накрыла его с головой. Отфыркиваясь, он замолотил отчаянно по воде руками.
«Мне бы только до лодки дотянуть, — думал Миша, стараясь преодолеть страх. — И надо… реже руками махать».
А когда лодка была рядом, совсем рядом, Миша, выбившись из последних сил, никак не мог ухватиться за её скользкий, просмолённый борт. Обрывались руки, и он с головой уходил в воду. Помог случай: накатила волна, подбросила Мишу вверх. Тут-то он и схватился за борт. Вскарабкавшись в лодку, сразу же бросился к вёслам.
Но уже бежал от сосняка к берегу Пеша, крича в сложенные рупором ладони:
— Нажи-има-ай, Микко! Нажи-има-ай!
Миша даже не обернулся. Немного погодя лодка с разлёта наехала на пологий берег.
Выпрыгнув на холодный песок, лишь только тут спросил он друга, глядя ему в глаза:
— Где пропадал?
— А я в лесок подался. Разведаю, думаю, пока ты спишь, не поспела ли черника? — оправдывался Пеша. — И не думал, что такая волна поднимется. Утро-то было тишайшее!
Миша смотрел на озеро, прочерневшее до самого дальнего берега с еле приметными крышами изб. Он никогда ещё не видел Ведлозеро таким пугающе неприветливым. Но сейчас, когда рядом стоял друг, Мише не было страшно.
ПОИСКИ ЗОРЬКИ
Пили чай, закусывая шаньгами — карельскими пирогами с картошкой, испечёнными бабушкой Марьей. Прибежала Нинчу, вся в слезах.
— Зорька наша не вернулась со стадом. — Нинчу вытирала кулачком слёзы, но они катились и катились по щекам крупными горошинами. — Мне теперь… отец всыплет по первое число!
Посмотрев друг другу в глаза, Пеша и Миша дружно встали из-за стола.
— Пошли, Нинчу. Да не реви ты так!
— Беда-то какая, — причитала бабушка. — И деда нашего унесла нелёгкая в гости.
— Не тужи, баба Марья, мы и сами безусловно отыщем Зорьку, — заверил бабушку Пеша. — И вы, тётя Оля, не беспокойтесь. Только пусть Васлей у вас побудет. До мамы. Она вот-вот придёт с фермы.
Сборы были недолги. По дороге к лесу Пеша говорил, косясь на хныкающую Нинчу:
— Я вправо подамся — к Юргильским болотам, а вы с Микко бегите левее, на Рожьнаволок. Ты эти места знаешь.
На опушке они расстались. Не оглядываясь, Пеша зашагал споро, молодцевато перепрыгивая через камни в сторону высоченных сосен, дыбившихся к самому небу — глухому, беззвёздному. А Миша и Нинчу свернули на вилявшую туда-сюда капризную тропу, убегающую к смутно белевшим берёзкам.