- Чтобы решить загадку, ответ на которую я и так знаю, - ответил маленький мальчик с кудрявыми золотыми волосами.
- Опять ты со своими метафорами! Хоть бы раз сказал прямо! - всплеснула рукой принцесса и прикоснулась пальцами к голой груди. Когда-то на этом месте висело Око Хаоса. Без него Лилит чувствовала себя будто без одного глаза. А вообще, на самом деле так и было.
"Проклятый Асмодей!"
- Не зли госпожу, маркиз! - грозно сказал демон справа. - Не забывай, что перед тобой принцесса Пятого Тёмного Дома, Хозяйка самого великого из Домов!
Агриэль медленно моргнул своими пушистыми детскими ресницами и перевёл взгляд с Лилит, на её слугу. Его сапоги были окованы серебром, хоть он и не имел права носить этот метал, не принадлежа к Дому Гнева, а перчатки были подбиты красным мехом. Очевидно он и был отцом прибавления. Потомство от самой матери всех демонов! Какая честь для него.
Маркиз возможно хотел бы усмехнуться, но и сам не знал об этом. Слишком давно его лицо не ведало эмоций. Слишком давно из мира пропало всё, что могло бы воспламенить душу этого аггела.
- Не надо, Мерфильд, - сказала принцесса, - Агриэль не просто так покинул свой замок, я уверена. Я ведь не ошиблась, маркиз?
Мальчик, склонив голову, промолчал, и вместо ответа спросил:
- Этот трон всегда был слишком жёстким для тебя, принцесса. Не хочешь ли поговорить со мной в другом месте?
- Ты произносишь мой титул, но, кажется, забываешь его смысл, - грозно сказала мать всех демонов, встряхнув густой копной огненных волос. - Я хозяйка этого Дома. И ты будешь говорить со мной там, где мне удобно, - закончила она, ещё раз поменяв положение на твёрдом кресле.
- Я именно это и предлагал тебе, Лилит, но ты как всегда не слушаешь...
- Ты пришёл оскорблять меня? - воскликнула принцесса.
Глаза маркиза оставались холодными, но демоница знала его слишком много веков. Он что-то хотел сказать ей, но чувство собственного величия мешало ей понять смысл.
- Если ты пришёл за Оком Хаоса, то оно всё ещё у моего дражайшего сына. Ты получишь его, как только оно окажется у меня. Я сдержу слово, не сомневайся.
- Я не за ним пришёл, тем более, что мне известно о его местонахождении больше, чем тебе. Око больше не у Асмодея, и потому теперь оно может быть навсегда потеряно как для тебя, так и для меня.
- Откуда ты знаешь? - напряглась принцесса и подалась вперёд на каменном кресле. - Где оно?
Маркиз снова молчал. Он просто смотрел на неё и молчал.
- Посмотри на меня, Лилит, - зазвенел снова его детский голос. - Посмотри и скажи, зачем я здесь?
Принцесса прищурила глаза и откинулась обратно.
- Ты снова играешь в какие-то непонятные игры, Агриэль. Вина мне! - крикнула она бесам-прислужникам.
- Может и так, принцесса. Прошу простить. Я откланяюсь. Дела ждут меня.
Мальчик развернулся и пошёл к выходу, стуча маленькими каблучками по альмандиновому полу. - Те дни действительно прошли, не так ли? - сказал он, внезапно развернувшись у самого входа, и Лилит вдруг показалось, что льдинки его голубых глаз прожгли ей грудь. И он исчез.
- Этот маркиз на мой взгляд дерзок до неприличия, - сказал Мерфильд, с подобострастием взглянув на свою госпожу.
И тут грянул гром. Земля затряслась у них под ногами, раскачивая дворец Пятого Тёмного Дома, как соломенную лачугу.
- Он что-то хотел мне сказать, а я ему не позволила... - прошептала принцесса себе, и липкий испуг коснулся её затылка. Она прислонила серебряный бокал с вином ко рту, но её губ коснулся лишь серый пепел в необтёсанной каменной миске.
- Что ты сказала? - переспросил он.
Лилит посмотрела на демона рядом с собой, и страх всё глубже закрадывался в её сердце, сильно забившееся в груди, так, как не билось оно вот уже много столетий. Дурное предчувствие.
Принцесса бросила на пол чашу, и она разбилась на десятки некрасивых гранитных осколков. Её магия исчезла. Внезапно весь зал, в котором они находились, стал совсем другим. Прекрасные гобелены на стенах, изображавшие Лилит, вдруг осыпались на кривой базальтовый пол обычным мусором. Стол посреди зала обратился в неровную каменную глыбу, обставленную плоской галькой вместо тарелок. Колдовское пламя в канделябрах потухло, и они оказались в унылом мраке, напоминающем гробницу.