- Повинуйся, - и огромная туша Зверя с грохотом опустилась на колени, разрушая холмы и горы, поднимая тучи пыли.
Громадные ноздри на морде выдыхали едкий дым прямо рядом с Повелителем.
- Выпусти его, - сказал князь, и ни одно его слово не было громким, но звучало, как Ужас.
Дракон открыл свою пасть, обнажив острые, как тысячи клинков, зубы. И по его мягкому горячему языку из горла вышел он, принц Гнева. Бледный всадник Апокалипсиса.
- Мой муж, - прошептала принцесса и вздрогнула. Она не видела его столько веков. Странные чувства всколыхнулись внутри. Словно кто-то большим черпаком перемешал воду в болоте, и на поверхность выплыли старые воспоминания, которые, казалось, навеки погибли в трясине времени.
Как только его ноги коснулись земли, он упал на одно колено, склонив голову. На его поясе висела секира с молочно-белым камнем, на котором вспыхивали всполохи молний. Великая секира Аваддона. Символ его власти и силы. Она сияла чёрнёным серебром, а в середине молочно-белый глаз шевелился, оглядывая всё вокруг.
Но князь отвернулся, не сказав ни слова.
В тот же миг один за другим перед ним появились все три оставшихся принца: Бегемот, Бельфегор и Самаэль. Они удивлённо переглядывались, но стоило им увидеть своего господина:
- Это он! - бросил Бельфегор.
- Господин! - крикнул Бегемот.
- Утренняя звезда! - вскликнул Самаэль.
И один за другим все трое упали на колено, склонив головы. За ними появились их принцессы, и последовали тому же примеру. Последней появилась Гистера, жена погибшего Астарота. Её лицо было белое, как мел, тонкие брови сдвинуты, а губы сжаты.
- Как могли вы это допустить? - прозвучал низкий голос, от которого волосы зашевелились на Проклятых головах.
Лилит тоже упала на колени, исподлобья наблюдая за происходящим. Внутри у неё всё кипело, для каждого из них она жаждала наказания. Даже её муж не вызывал в ней жалости. Она уже чувствовала себя не принцессой. Много выше.
Но принцы молчали. И в этот момент, откуда ни возьмись, на площадку вышел Мор. Его рубиновые волосы спутались, зрачки были расширены, торс был голым, грязным и израненным, а в руке он всё ещё держал клинок Астарота, убивающий аггелов и убивший своего старого владельца.
- Так значит это ты? - спросил князь, и тут демон понял, что тоже уже давно должен был стоять на коленях.
- Я, мой повелитель.
- Чёрное, ставшее белым...- произнёс князь.
- Пророчество! - воскликнул Мор, подняв голову. - Это пророчество, значит, оно сбылось?
- Спроси его создательницу, ибо пришло её время, - ответил князь, и у его волчьих сапог тихо появилась белая кошка с глазами разного цвета. Она тёрлась об его ноги, обвивая хвостом, и мурлыкала. А, мгновение спустя, вышла вперёд, и перед ошеломлёнными аггелами превратилась в высокую худую деву, облачённую в белые, развивающиеся одежды. Её снежные волосы падали на плечи гладким водопадом, глаза светились, как звёзды, а бледная кожа сияла в темноте. Она выглядела призрачно прекрасной, но было в этой красоте и что-то страшное.
- Не может этого быть... - прошептала Лилит и тут же ощутила на себе тяжесть разноцветных глаз. Какая-то неясная ноша легла ей на плечи, и снова дурное предчувствие.
- Почему же не может? - раздался мягкий голос в голове принцессы. Голос, от которого Лилит хотелось умереть. - Бездна выпустила меня. Ты, мать всех демонов, неожидала встретить здесь другую мать?..
- Представляю вам Хавву, новую княгиню Хаоса, Чёрную Королеву, первую дочь Тьмы, - сказал князь, и эти слова эхом пронеслись по землям Проклятых.
"Коронуется новая княгиня Хаоса, что всегда была рядом"
- Мой господин, здесь не все герои, - сказала бывшая белая кошка. И тут же, в след за её голосом, на поляне появился Бехард и Агриэль. - То, что случилось, нельзя было изменить, - говорила она, когда все, наконец, собрались. - Однако на вас лежит неизгладимая вина. Стоило Великому покинуть вас, как вы допустили гибель первого аггела. Вы допустили открытие Врат. Вы вернули из изгнания принца Гнева.
Аваддон стоял в стороне, не сводя твёрдого взгляда со своего Властелина. Его лицо было прямым и жёстким, как лезвие секиры, которая блестела у него в руке. Молочный камень на ней превратился в глаз, который теперь оглядывал всех, периодически моргая.
- И в первую очередь я хотела бы спросить тебя, Бехард.
- Я не хотел этого. Я хотел лишь...