- А как ты считаешь, о чёрная богиня, матерь всех демонов, зачем твоему сыну понадобилось Око Хаоса? - повис в воздухе вопрос. Лилит опустила голову, и взгляд её упал в пол. Зрачки медленно расширялись, пока она осознавала, что Агриэль прав. Когда она взглянула на него ошарашено и зло, маркиз сказал:
- Верни Око, отдай его мне. Или твой муж восстанет.
Мальчик развернулся и исчез, а рыжая демоница еще долго смотрела в пустоту, до боли в пальцах сжимая мягкий уголок овечьего полотна.
Придя в себя после гневных мыслей, захлёстывающих волнами, Лилит начала одеваться. Идея принять мягкую расслабляющую ванну явно провалилась. Взглянув ещё раз с тоской и разочарованием на прозрачную прохладную воду, по гладкой поверхности которой до сих пор шла небольшая рябь, дьяволица подняла руку и два раза нетерпеливо щелкнула пальцами. Тут же вокруг неё появилось три служанки. Три слабенькие демоницы, которые уже много столетий работали у принцессы Гнева камеристками, подобострастно заглядывали хозяйке в глаза и ожидали приказаний. Они были одеты в длинные разноцветные туники, скрывающие то, что могло быть у них вместо ног, а руки у всех троих, несмотря на внешний вид, были маленькими и ловкими.
- Принесите чёрное платье с жемчугом, - бросила Лилит.
- Да, Тёмная Мать, - ответила одна служанка и мигом исчезла, чтобы через секунду появиться с длинным тяжёлым нарядом.
- Не называй меня так больше, - устало ответила принцесса, надевая длиннополую юбку с небольшим шлейфом. - Это имя уже давно ничего не значит.
- Но как же так, моя Госпожа! - осмелилась возразить вторая служанка, затягивая плотный корсет с диковинной вышивкой из молочно-белого жемчуга. - Вы - Великая...
- Я сказала: "Нет"!!! - рявкнула Лилит, и шнурок из китового уса на спине немедленно зашнуровался сам, а принцесса развернулась и пошла к противоположной стене комнаты. Ткань платья приглушённо шуршала по каменному полу, пока хозяйка Дома подходила к высокому золотому изваянию голой женщины с шестью руками. Оно стояло в нише стены, направив взгляд кровавых глаз, полных жестокости и ненависти перед собой. В каждой руке статуи было какое-нибудь оружие, от кинжала, до топора, меча и секиры. Яростный оскал демонстрировал острые блестящие зубы.
- Прошло то время, когда кровь не прекращала литься на мои алтари. Прошло то время, когда мои имена были музыкой, а бой кожаных барабанов звучал в такт сотен криков.
Лилит прикоснулась к страшной фигуре, ласково поглаживая её изгибы.
- Но ведь и сейчас есть ещё места, где чтят вас, моя Госпожа, - преданно говорила служанка, подходя к ней и осторожно одевая на шею массивное жемчужное ожерелье.
- Что такое сотня людей по сравнению с целыми народами... - мечтательно проговорила принцесса, широко распахнув свои большие изумрудные глаза. Тонкая неуверенная рука потянулась к ожерелью, по привычке ожидая нащупать там рубиновый кулон в форме сердца, окованный белым золотом. Но прикосновение к десятку тонких нитей с круглыми молочными каплями вернул сознание демоницы на место. Ей было необходимо вернуть Око Хаоса. Тяжело вздохнув, принцесса покинула зал, чтобы навестить своего сына.
- Асмодей! - крикнула она, появившись, словно ураган перед покоями герцога Третьего Тёмного Дома. Широкими шагами, она пересекла её, стуча каблуками, и ни один из демонов-привратников не осмелился остановить принцессу. Всем им было известно, что Лилит - мать их господина.
- Асмодей! - повторила она, толкнув широкие двери и пройдя сквозь мягкие портьеры, занавешивающие вход. - Где ты, сын?
Аггел Страсти непринуждённо сидел в своём кресле, а вокруг него радостно плясали рождённые во Тьме демоницы.
- Здравствуй, Лилит, - сказал герцог, легким движением руки отсылая танцовщиц. - Что привело тебя ко мне? - спросил он, когда они нехотя исчезли.
- Верни мне Око Хаоса, будь добр, - сказала она довольно спокойно и умудрилась даже в конце слегка улыбнуться.
- Это ещё зачем?
- Я хочу, чтобы камень был у меня и точка. Верни мне его.
- Не верну, - спокойно ответил герцог, сверля тёмными глазами мать, которая явно держала себя в руках из последних сил.
- Но ведь я отдавала его тебе временно. Отдай его, - говорила она, присаживаясь на другое кресло.
- Нет.
Герцог даже не утруждал себя подробностями отказа. Такую наглость принцесса уже не могла перенести.
- Да что ты себе позволяешь, ублюдок?! - закричала она, резко вскакивая. - Камень мой и только мой!
- То, что я ублюдок, вина исключительно твоя, мамуля, - спокойно ответил Асмодей. - А на право владения камнем я и не претендую. Но получишь ты его, только когда он перестанет быть мне нужен.