Прибавила шаг, обогнав Дьявола.
– Надо успеть до восхода, не хочу никого видеть, – поторопила она.
– Ну, Маня, не ожидал, что так не захочешь здесь жить, – удивился Дьявол. – Приятная деревенька, бывают хуже. Не били, не пытали, не гнали – святые люди!
– Жить-то я хочу, – призналась она, – но… хочу, чтобы относились ко мне по-другому, как к человеку.
– Они железом не тяготятся, Благодетелей всуе не поминают – вряд ли они изменятся, – с сомнением проворчал Дьявол, открывая ей повалившуюся калитку в огород, пропустив вперед. – А между собой они другие? Не доказано! Горбатых разве что могила исправит.
Глава 4. Начало нечистой мудрости
Выбитые окна избы слепо щерились. Молодые яблоньки и крыжовник выкопали и унесли, зато малина разрослась. Там, где раньше росли картофель и овощи, все затянул осот и сорняки, которые всходили дружно. Манька с жалостью повздыхала: не успела вернуться в срок, теперь придется забыть про огород еще на лето. Зато приветливо встречала цветущая черемуха, роняя белые хлопья лепестков и источая сладкий приторный аромат.
Воры, сняв с петель дверь и забрав инвентарь и инструменты, оставили избу – брать в доме больше было нечего. В горнице развлекалась молодежь или грелись бомжи. На кровати лежали чужие одеяла, на полу и на лавке разбросаны пустые бутылки из-под крепкого вина. Нетопленная печь за зиму просела и обвалилась, и знакомо скрипнули под ногами половицы…
Манька достала из тайника мешки с одеждой и другими вещами, которые копила и на приданное, и для жизни. К счастью, со спрятанным добром ничего не случилось, все лежало на месте, не поеденное мышами. Наверное, никому и в голову не пришло искать в ее доме что-то стоящее. Три пачки мыла, зубная паста, новое полотенце… Теплую зимнюю куртку одела на себя: теперь она знала – зима наступит быстро, не успеешь оглянуться. Дьявол поторопил, заметив, что в некоторых избах растапливают печь. Но это было лишним, Манька уже собрала в кучу то, что ей нужно: платья, брюки, свитера, постельное белье, теплое одеяло…
И с ужасом поняла, что вещей больше, чем сможет поднять.
– Так, – произнес Дьявол, заметив ее растерянность. – Может, избу с собой заберем?
Он вытряхнул содержимое котомки на пол.
– Одну пару наденешь, а эти две положим в рюкзак, – протянул ей железные башмаки. – И караваи туда же, – один каравай отложил в сторону. Два посоха и топорик связал по концам, закутал в теплую зимнюю куртку, попросив ее снять, приделал лямку из брюк. Привязал сверху два котелка, вложенные один в другой, скрепленные защелкой. Их Манька купила в походном магазине в дороге – незаменимая вещь: один для каши, второй для кипятка, чтобы попить чаю и помыться. Вязанку отставил в сторону, занявшись укладкой скарба в рюкзак. На дно, в порядке нужды, сложил завернутые в теплый свитер и брюки караваи и башмаки, заполнив свободное между ними пространство носками, нижним бельем и прочей мелочью. Запасной кусок хозяйственного мыла, зубную пасту, зимнюю теплую вязанную шапку. Все это заняло больше половины рюкзака, но места еще оставалось.
Пощупал рюкзак, помяв пальцами.
– Спину мозолить не должно.
Те вещи, которыми она часто пользовалась: белье, зубную пасту, щетку, мыло, расческу и зеркальце уложил в боковой карман. Туда же спрятал несколько коробков спичек, соль и перец в пластмассовых баночках. В другой боковой карман сунул наполовину заполненную двухлитровую бутыль с водой и ножи. В карман посередине уместились пара железных тарелок, две кружки и две ложки. Потом сверху доложил запасные рубахи, пару теплых брюк, полотенце и отложенный каравай.
– Кажется, ничего не забыли, – удовлетворенно проговорил он.
Манька с тоской взирала на красивые платья, на теплые свитера, на зимнюю шубку и шерстяное одеяло. Куча добра осталась лежать на полу – все, нажитое непосильным трудом. В дороге ей много чего не хватало, и выглядеть хотелось прилично.
– Я думал, мы от железа избавляться идем, или красоту показывать? – съязвил Дьявол, взваливая на нее котомку и вязанку; двумя косынками закрепил лямки, чтобы не съезжали. Манька согнулась, но отметила, что теперь, когда один комплект железа был на ней, стало легче.
Но разве легко тащить три лома и шесть пудовых гирь?
Порой она удивлялась, как поднимает свою неподъемную ношу. И однажды поняла, что она с железом, как полный человек. Обычно, полные люди не вспоминали о жировых отложениях, пока болезни не дали о себе знать. Железо, в которое заковал ее дядька Упырь, имело странные свойства: не так тяжело его тащить, как побороть тяжесть и немощь обремененного им тела.