– Катя! Можно я тут с вами… Можно я у вас побуду немножко?
На пороге кухни – заплаканная Наташа: красные пятна на шее и висках, уже заметная волна платья под грудью.
– Наташа, милая! Что случилось? Садись скорее. Налить тебе воды?
Наташа старательно пьет воду – рывками дергается тонкая кожа ее горла. Костя ласково гладит девушку по плечу. Когда стакан пустеет, Наташа растерянно ставит его на стол, приподнимает опять, словно удивляется тому, что жидкость закончилась так быстро.
– Налить еще?
Соседка мотает головой – и вновь начинает плакать. Она только что разговаривала с Олегом, тот уезжает. Прямо сегодня уезжает, понимаете? Может быть, даже сейчас. Наташа тревожно оглядывается на дверь, прислушивается, проглатывая слезы.
Нет-нет, он не бросает ни Наташу, ни ребенка, просто ему надо разобраться с кучей дел, встретиться с Леной, это же по-человечески – поговорить лично, все объяснить. Они были почти женаты. Еще Олежке надо найти средства к существованию, йоги особо не зарабатывают, надо искать нормальную работу. Это все очень разумно, правда? Кать, он все правильно говорит, да? Он вернется к родам. Он обещал.
– Я не понимаю, почему вам нельзя было отправится в город вмес…
Костя предупреждающе поднимает здоровую руку, останавливает Катю. Да она и сама уже увидела жуткий страх в Наташкиных глазах. Господи, эта девочка – еще совершенный ребенок, растерянный и отчаявшийся. Скорее забросать ее объяснениями, успокоить взрослой рассудительностью, поддержать ровным журчанием голоса.
– Конечно, правильно, что он сейчас уехал один. Ты только-только стала себя лучше чувствовать. Токсикоз может вернуться. К тому же в Лисичкино – свежий воздух, тебе надо много гулять. Олег это прекрасно понимает, переживает за здоровье малыша. И да, Наташенька. Деньги – это тоже очень важно. Ты останешься пока здесь. Это большая экономия, согласись?
– Но, Катя… Как же? Где я останусь? С Анной? Нельзя так… она…
– Ну а с кем еще? – Катя и Наташа одновременно вздрагивают от властного голоса Анны.
Опережая хозяйку, к кухонному столу подкатывается неуклюжий коричневый комок – толстый щенок с разбегу ввязывается в драку с кошками. Рыжая автоматически влепляет маленькой нахалке оплеуху, впрочем, заслышав рык Пегой, тут же меняет гнев на милость, с интересом лижет мягкую детскую шерсть.
Анна отодвигает Катю, уверенно занимает ее место – напротив Наташи.
– Вытирай-ка сопли, Принцесса. Конечно, ты останешься со мной. Не обсуждается. Это твой дом, здесь ты и родишь ребенка. И здесь мы подождем возвращения этого… папаши…
Тон Анны абсолютно нейтрален, ее лицо серьезно и спокойно. Наташа смотрит на подругу почти с ужасом.
– Но, Аня… Ты же…
Анна смеется, коротко и жестко.
– Успокойся, Нат. Я к беременным не пристаю. Не возбуждает. Да и к свежеродившим – тоже, кстати. А с ребенком поначалу помогу. Не боись. Умею. – И не давая Наташе задать вопрос, Анна просто добавляет: – У меня уже была… дочка.
Холод разливается в Катином желудке, она едва может дышать. С противоположного конца стола на нее смотрит Костя. Глаза мужа темны Анниной болью.
Когда Анна с Наташей уходят, Катя бессильно роняет голову на стол. Бедная Наташа, несчастная Анна… Запуталось все – найдем ли мы свои дороги?
Кате бесконечно хочется к Андрею, ей нужны его веселые глаза и сильные руки. Глоток отдыха – и она сможет продолжать…
– Иди. Погуляй.
Костик подъехал так близко, что колеса кресла касаются Катиных ног. Катя шепотом повторяет слова мужа, не в силах до конца поверить в четкость их звучания. Слуховые галлюцинации…
Но Костя повышает голос, требовательно заглядывает жене в лицо – все силы вкладывает в убедительность приказа.
– Погуляй. Тебе. Надо. Иди.
Катя молчит и рассматривает Костины зрачки.
Кивает.
Глава 43. …Женькой
На самом деле Женьке даже не хватает Пегой, она привыкла на бегу передразнивать шумное дыхание четвероногой охраны. А теперь и оборачиваться не к кому. Женька растирает между пальцами засохшие в кармане куски печенья – стратегический запас для «умасливания» маминой овчарки. Зря она оставила псину дома, та не виновата, что Женьке приспичило стать самостоятельной. Сидит теперь бедолага в четырех стенах без прогулки.
Женька замедляет шаг. Вернуться, что ли? С Пегой, конечно, спокойнее. Ну нет… Это будет полной капитуляцией перед мамиными страхами. Потерпит собака, ничего. Есть у Женьки и другие компаньоны: решительно сворачивает к кафе в надежде уговорить Тошку пойти к Арсению Викторовичу вместе с ней.