Женька сердито сдергивает с головы шапку: вечно мама ее кутает, на дворе весна.
Женька пинает кособокую лавочку.
Женька щурится, разглядывая золотистые силуэты построенных Андреем коттеджей…
Глава 44. …Андреем
Полдень на часах.
Андрей ждет Катю. Отлично знает, что раньше вечера им не встретиться, день Кати разлинован плотно: занятия с Костей, Женькины уроки, бесконечная готовка.
Он ждет вопреки. Ждет каждый день. Смотрит на циферблат утром, едва стянув с головы теплое одеяло; по солнцу за окном отгадывает обеденное время суток; считает секунды, проводив закат…
Эта маленькая женщина повредила рассудок Андрея.
Он одержим.
Неумелым смехом, непрестанным движением тонких пальцев, тревогой ее черных глаз.
Даже не красотка! Дурак.
Успей Андрей, он бы испугался такой любви.
Физическая близость с Катей прекрасна, страшно лишь, что секс вдруг стал второстепенен, Андрею зачем-то понадобилась душа подруги.
Согласись, тебе всегда было чихать на то, что творится в головах упругих девичьих тел. Дружба с женщинами не должна отягчаться необходимостью постигать их внутренний мир. Простые удовольствия, вполне выносимая легкость бытия.
Кроссворд Катиных мыслей Андрей разгадывает (маниакально) ежечасно – несчастный глупый Сизиф.
Бесполезно.
Камень катится вниз, боги обид не прощают – раз за разом Катя отводит глаза, пряча будущее от его взгляда.
Достаточно.
Андрей больше не может щадить Катю. Игра по ее правилам выдалась для него чересчур сложной. Ни о чем не спрашивать, не предполагать, не мечтать и не загадывать. Шутить, болтать о лошадях и собачках. Целоваться. Катя запретила себе сознавать окружающую реальность, вынесла чувство к Андрею за пределы материального мира.
Боясь ранить раненую, Андрей поддержал Катины прятки с самой собой.
Вскоре он захлебнулся в иллюзорности их любви.
Так ничтожно мало оказалось – трахаться с Катей.
…За месяц угасания Костиной мамы Андрей едва не рехнулся. Эта женщина в буквальном смысле перестала его видеть: скользила мимо, смотрела сквозь Андрееву прозрачность. Часами не выходила из спальни Натальи Михайловны, покидая ее, сразу растворялась в Косте. Всегда бледная, всегда с закушенной губой. Всегда предельно нежная к мужу.
Андрей приходил к ним каждый день. Возвращаясь домой, обещал себе больше не переступать порога чужой семьи. Помощь попавшим в беду… Ой, да брось ты. Ты к Кате ходил, только к ней. Шахматные партии с инвалидом, уроки с испуганным ребенком, макароны для страждущих… Удобные прикрытия, когда боишься за любимую женщину.
Наступало очередное утро – Андрей вновь скрипел калиткой, поднимался по ветхим ступеням, спешил занять выгодную позицию в углу опустевшей гостиной, ждал Катиных призрачных появлений.
А Костя тем временем выздоравливал. В конце зимы Андрей застал Катиного мужа стоящим у окна – левой рукой Костя упирался в подоконник. Странно голым показалось Андрею инвалидное кресло. Костя обернулся, ухмыльнулся криво, поднес к губам палец – секрет от семьи. Андрей подошел, обнял его за пояс, помог сделать несколько шагов. Ну а что ему оставалось делать? Костя успел стать… приятелем. Темный февраль их сблизил: монотонный стук деревянных фигур, переживания за грустную девочку, страх за укрывшихся в спальне женщин. Андрея и Костю смешили одни шутки, они любили одну женщину. За Костиной немощью Андрей отчетливо видел «своего» человека – какими мощными партнерами могли бы они стать…
Если бы ты не хотел его жену!
В то утро Костины шаткие шаги очертили для Андрея Катино будущее. Внутри магического круга останутся лишь трое: мама, папа, дочь… Реклама йогурта в вечерней программе новостей. Андрюше пора устраниться. К тому же Катя так и не встретилась с ним глазами, спустившись за обедом для свекрови.
Андрей с головой погрузился в проблемы стройки – проект двигался к завершению, похоже, у них получился неплохой туристический центр. Он считал, звонил, проверял, считал снова, запрещал себе думать о ком-либо, кроме подрядчиков и юристов, отыскивал глазами Катин дом, кричал на рабочих.
План был прост: открыть отель в первый месяц лета, найти достойного управляющего, нанять еще десяток конюхов, уехать, наконец, из Лисичкино. Андрей ужасно устал от этой деревни с ее добрыми, но полоумными жителями; глупыми суевериями; вечно сломанным интернетом…
Слепому очевидно, Катя любит мужа.
Нечего было разевать пасть на чужое добро. Хорошо устроиться хотел, на всем готовеньком: чужая жена, готовая воспитанная дочка. Удобно, Андрюш…