Кстати, Арсений. Их тощий хитрый пасечник. Поставщик любой мыслимой контрабанды, добровольный отшельник. Арсений живет за лесом, на отшибе, сознательно избегает общества деревенских. Как вообще узнал он о пожаре? Неужели всполохи были заметны даже из-за леса? Арсений прибежал позже остальных, в районе четырех, зато приволок два полных огнетушителя, именно они решили исход схватки.
А еще – девочка. Очень упрямая и отчаянная. Женьку прогоняли все (Иди домой! Опасно! Не лезь, обвалится!). Малышка игнорировала взрослых, ловко оттаскивала обездвиженных собак на безопасное расстояние, помогала отцу с ведрами. Инвалидная коляска Кости не могла проехать сквозь обрушившуюся калитку – Женя выбегала на дорогу, снимала полные ведра с коленей парализованного мужчины, по одному протаскивала внутрь. Костя уезжал за новыми. Как он набирал воду? Как вез?
Спасибо. Спасибо. Спасибо.
И Катя.
Вытащив из второго корпуса последнюю собаку, Анна очнулась от наваждения, оглядела плавящийся двор, взвыла от отчаяния: обваливались стены дрессировочного отсека (там в закрытых переносках всегда ночевали ее «танцоры» Лани, Рони и Черт, здоровые активные псы, трюковая элита). Огонь уже закончил свою работу над этим строением. Глаза Анны метались из стороны в сторону – она еще не верила, не осознавала защелкнутых замков на дверцах переносок.
И нигде не было Джерси.
Питбуль дремала на полу их спальни, когда огонь с участка Виктора Николаевича перекинулся на собачьи корпуса. Именно вой Джерси выдернул Анну с Наташей из ленивой нежной беседы, оповестил о приближающейся гибели. На улице женщины тут же потеряли собаку из виду: Анна бросилась спасать инвалидов, Наташа пыталась запустить поливочный шланг. Пожар бушевал, рыжая сука скрылась где-то в дыму.
– Джерси! Джерси, малыш! Ко мне! Где ты?
В голосе Анны звенело сумасшествие. Заглянув в глаза подруги, Наташа абсолютно четко узнала, что Анна уже не оправится, если огонь убил ее питбуля.
– Джерси!
И собака ответила – сдавленный скулеж со стороны калитки.
Катя лежала без сознания в трех метрах от полностью сгоревшего сарая. Ее огромная кофта была до половины сожжена, волдыри искорежили оголившееся правое предплечье. Катины руки намертво сплелись вокруг туловища Джерси, не позволяя суке выскользнуть на свободу. Да Джерси и не смогла бы: задние лапы питбуля были вывернуты под неестественным углом, видимо, во время пожара собаку привалило чем-то тяжелым. Лишь бы не раздробило кости…
Джерси осторожно обнюхивала лицо отключившейся женщины. И только убедившись в чем-то важном, повернула морду к хозяйке, улыбнулась во всю слюнявую пасть.
– Она вытащила ее, Наташ! Понимаешь? Она ее вытащила.
Анна бережно разомкнула спасительные объятия, извлекла собаку, передала ее Наташе. Очень осторожно подхватила на руки хрупкое тело, прижала Катю к груди, прошептала, выпрямляясь: спасибо тебе, Кать.
Спасибо. Спасибо. Спасибо, Катя.
И спасибо за то, что осталась жива. Над Катей хлопотали Женя с Надеждой Михайловной. Пожилая женщина что-то постоянно засыпала в рот невестки, девочка, растеряв всю прежнюю толковость, бессмысленно терла мамины виски мокрой порванной косынкой. Катя быстро пришла в себя. Даже встать смогла – зареванная Женька тут же подставила плечо.
Рассвет и конец пожара случились синхронно: словно огонь и смерть были лишь дурным кошмаром ночи. В сером же тумане утра (дым то был или роса дрожала в воздухе?) Наташа и ее соседи просто разгребали какие-то черные завалы да пересчитывали спасенных собак.
Анна пыталась разломать обугленные переноски «танцоров».
В конце концов ей это удалось… Взглянула в зрачки богини с волосами из змей.
– Наташ, можно я к Анне подойду?
Надо же. Этот ребенок не спит уже сутки – и по-прежнему заряжена неиссякаемой пружинистой энергией. Наверное, в какой-то момент она просто свалится, где стоит, и уснет. Впрочем, как там устроены биологические часы детей, Наташе невдомек.
– Жень, думаю, Аню лучше сейчас не трогать. Ты бы пошла домой, к маме. Проведала ее. А главное, вздремнула. Мы уже справимся. Спасибо тебе, малыш.
Женька робко пятится. Но Анна вдруг оглядывается, напряженно разглядывает девочку. Что-то в прищуре запавших глаз подруги тревожит Наташу, хочется перекрыть Женьку собой, защитить ребенка от… Да от чего, в самом-то деле?