И кто-то огромный и мохнатый сбегает по откосу к реке.
Глава 32. …Анной
Анна покачивает в ладонях тяжелую морду своей собаки. Джерси щурится от удовольствия, выдыхает шумно, хлопает брылями. Лапы то и дело разъезжаются по деревянному полу. Рыжая морда псины уже посеребрена неумолимым временем. Потускнели золотистые глаза. Аннин верный питбуль стареет.
Да и травмы во время пожара… не прошли даром.
Эти ночи Анне не спится. Промерзшее за день тело отказывается расслабляться, теснят голову злые мысли. Анна убегает из спальни на кухню. Литрами пьет горячую воду.
Джерси – партнер ее ночных бдений.
Джерси – ее партнер.
Ее друг, ее спасение, ее единственный тренерский провал.
Джерси оказалась совершенно невосприимчива к дрессуре. Сколько раз Анна пыталась подступиться к упрямице с тем или иным новомодным приемом. Кликеры, поощрение едой, игра, голосовое мотивирование… Господи, она даже это чертово доминирование пробовала применять – взяла грех на душу. Джерси было плевать на команды. Она их просто игнорировала. Анна уверена, собака точно понимала, что от нее хотят, просто презирала однозначность.
Как-то Анну вызвали консультантом в известный районный питомник. Надо было растолковать местным ребяткам азы успешного воспитания щенков. Джерси валялась в сторонке с независимым видом, иногда косила глазом в сторону хозяйки. Анна демонстрировала обучение команде «ко мне». В тот раз толстопузые малявки лабрадоров были на редкость бестолковы. Блистательное шоу как-то сразу не заладилось. Когда Анна в четвертый раз не смогла убедить очередную рыжую мелочь прибежать по приказу, Джерси лениво встала, вразвалочку подошла к недогадливому младенцу, подцепила его за холку – и принесла хозяйке. Брезгливо сплюнула под ноги. Затем – так же неторопливо – вернулась на прежнее место и улеглась как ни в чем не бывало.
Так что команды Джерси прекрасно понимала.
Но исполняла – лишь просьбы.
А каким трудом Анне далось сближение Наташки и Джерси. Она до сих пор содрогается, вспоминая их первые совместные месяцы. Питбуль исходила ревностью, выживала Принцессу, как только могла. Анна тогда дико злилась на собаку, не узнавала в злобном чудовище свою верную Джерси.
Поняла ее только сейчас, когда собственное сердце разъела тля ревности, превратила в труху.
Порой Анна готова воткнуть топор в накачанную шею йога.
Ее любимая глупая девочка сама еще не понимает, как меняется она рядом с этим парнем…
Неужели – всё?
Да брось! Ты всегда знала, что Наташка не твоя. Ну знала же? Не притворяйся! А?
Тоска.
А впрочем, плевать.
Вот, у нее есть Джерси. Джерси не бросит, ей никто не нужен, кроме Анны.
Кого ты обманываешь? Джерси не бросит… Не бросит собака, которой уже двенадцать лет…
Принцесса как-то спросила: чем вообще люди заслужили себе такое счастье – собак?
А просто люди все сполна оплачивают той болью, которая случится… потом.
Анна смотрит на разомлевшую Джерси. Ну, хватит рассусоливать! Ее бойцовая псинка пока умирать не собирается! Анна наклоняется к морде собаки, резко дует в ее узорчатый нос. Тут же откидывается назад, уворачиваясь от щелчка мощных челюстей любимицы.
Джерси бодро виляет задом. Какая старость, хозяйка? О чем ты?
– Ну и что ты пасть разинула? Смеешься? Смешно тебе, хозяйку укусить готова! Эх ты, дурища моя старая… Уши, лапы, хвост… Слюни у кого текут?
Джерси выдергивает башку из хозяйских рук, с утробным рычанием бросается в коридор. Анна торопливо идет за ней – спасти (при необходимости) незваного ночного гостя.
На соседке нет лица. Катины глаза лихорадочно блестят, голос порезан страхом, наскакивают друг на друга бессвязные слова: пропала дочка. Перерыла весь дом. Собаки тоже нет.
– Так. Прекрати истерику. Если с ней Пегая, волноваться не о чем. Она ей дурить не позволит! Да и что случилось-то? Она же подросток у тебя. Небось, с Антохой чего-нибудь затеяли тайное. Пойдем к Виктории! Стопудово там. Джерси, хей!
Лай захлебывающейся Пегой они слышат почти сразу, едва сворачивают на улицу, ведущую к магазину.
Бегут.
Анна опускается на колени, чтобы размотать удерживающую овчарку цепь, Катя бросается внутрь дома; в щель двери видно, как она безрезультатно тормошит пьяную Вику. Продавщицу в ближайшее время добудиться невозможно. Очевидно, что Катя с трудом сдерживается, чтобы не отхлестать подругу по щекам: «Где твой сын? Где моя дочь?» Вика бубнит что-то капризное, отталкивает от лица Катины руки.
– Катька, иди сюда. Я развязала ее наконец… юные умельцы… фиговы… Джерси, да не лезь ты ко мне, ради бога! Не до тебя вообще! Катя, да брось ты ее! Не видишь, что бесполезняк, что ли? Давай-ка, прикажи Пегой искать Женю. Сама прикажи! Твоя собака.