Стараясь сохранять безразличие на лице, постаралась осмотреться. Карета не из лучших, вид у нее довольно-таки потрепанный. В подобных каретах обычно ездят небогатые люди, приказчики, челядь из господских домов, а это значит, что при выезде из города на карету, скорей всего, стражники даже внимания не обратят – сколько их таких выезжает каждый день из ворот! Плохо и то, что в карете находятся двое крепких мужчин, и от них я вряд ли сумею вырваться. Значит, надо сохранять на лице безучастное выражение, показывая, что я по-прежнему не осознаю, что происходит – именно в этом мое спасение. Онемение почти прошло, и дурман в голове, можно сказать, рассеялся, так что покорно подчиняться этим людям я не намерена. Мне нужно выбрать подходящий момент, когда эти двое отвлекутся, и, улучив момент, попытаться сбежать – увы, но иного выхода для себя я пока что не вижу. Да, и вот еще что: постараться сбежать лучше в оживленном месте – так есть шанс, что мои похитители не рискнут преследовать меня.
Вот и карета замедлила свой ход, а снаружи стало немного шумнее. Один из мужчин чуть отодвинул шторку на оконце, и кивнул головой – мол, подъезжаем. Если не ошибаюсь, это городские ворота, и возле них всегда есть стражники, да и карета почти остановилась... А, была не была!
Наверное, мужчины никак не ожидали, что женщина, неподвижно сидящая на жесткой скамье и смотрящая в одну точку, вдруг сорвется с места и постарается открыть дверь кареты. Знаете, это у меня почти получилось – во всяком случае, дверца раскрылась почти до середины, и я даже успела закричать:
– Помоги...
К несчастью, те двое, что находились со мной в карете, отнюдь не были разинями. Один из них сумел отшвырнуть меня назад, а второй ударил по голове. На короткое время я потеряла сознание, а когда пришла в себя, то поняла, что у меня очень болит голова, а перед глазами расплываются разноцветные пятна – что ни говори, но удар был достаточно ощутимым. Судя по тряске, карета быстро едет по дороге, а мужчины, сидящие рядом со мной, были явно не настроены на доброту и всепрощение.
– Слышь, ты... – негромко, но угрожающе произнес один из них. – Еще раз дернешься – пеняй на себя. Тебя велено доставить живой, но о том, чтоб при тебе оставались все десять пальцев, или оба твоих уха были на месте – о том нам не говорили. Поняла?
– Да... – чуть слышно сказала я.
– А чтоб видела, что мы не шутим... – второй мужчина достал большой, остро заточенный нож, при одном взгляде на который любому станет страшно. – Если ты еще хоть раз вздумаешь своевольничать, то враз глаза лишишься. Я не шучу – были у меня уже храбрецы, которые вначале выкобенивались, а через пару минут свой глаз в собственном кулаке зажимали. Если не хочешь присоединиться к их числу, то больше не ворохнешься. Второй раз предупреждать не буду. Если поняла, то кивни головой. Ага, вот так. Как вижу, ты все уразумела правильно.
Мужчина говорил негромко, но по его холодному голосу, в котором слышалась едва скрываемая злость, я поняла, что этот человек не пугает понапрасну, а говорит серьезно, и он без колебаний может осуществить свою угрозу. Пожалуй, мне пока что лучше помолчать – все одно ничего изменить я не могу, так что стоит подождать, как будут развиваться события.
Наш дальнейший путь проходил в молчании – мужчины не общались между собой, а у меня не было желания расспрашивать их ни о чем. Единственное, о чем я думала – прикидывала, как дальше может поступить Патрик, и что он может предпринять, а в том, что муж меня не бросит, я не сомневалась. Ох, не было бы только поздно...