Мне прежде не приходилось встречаться с известными людьми, артистами или работниками печати. Меня покорили участливость и простота Нины Александровны. Слово за слово, я призналась ей, что бросила недоваренное варенье. Она очень заинтересовалась моим рецептом, даже записала к себе в блокнот, заметив с улыбкой:
— Если бы редактор заглядывал в мои блокноты, то пришел бы в ужас, сколько женских пустяков натолкано среди деловых записей.
Прощаясь, я пригласила Нину Александровну к себе на чай с вареньем. Она не ответила ни «да» ни «нет». Времени у неё было в обрез, а хотелось встретиться со многими.
Несмотря на дружеский характер нашей беседы, я сильно переволновалась. Выхожу в приемную — и слезы ручьем. Я села на стул. Поля бросилась ко мне:
— Здесь нельзя! Уходите! — и буквально выставляет меня в коридор.
Не могу передать, как я огорчилась из-за такого нечуткого поведения своей бывшей ученицы.
Из горкома я поспешила в школу. Во дворе, под старой липой, сидели Евгений Савельевич и Таисия Яковлевна. Оказывается, они уже встречались с Малиновской. От них я узнала, что должна вот-вот приехать Елена Сергеевна.
— Приедет, а тут расследование, — ворчал Евгений Савельевич, хотя в глубине души он был, конечно, доволен: Елене Сергеевне, а не ему, достанется расхлебывать кашу.
— Жаль, — сказала Таисия Яковлевна. — У меня билет на сегодня. Так и уеду, не попрощавшись с Еленой Сергеевной. Вы уж передайте ей от меня…
Она наговорила мне много хороших слов о Елене Сергеевне. Я слушаю, а сама думаю с удивлением: «Как же это наш трусливый Евгений Савельевич подписал Таисии Яковлевне увольнение по собственному желанию — сам, без директора!»
По правде говоря, я не очень пожалела об уходе Таисии Яковлевны. За целый год работы она так и не сблизилась с педагогическим коллективом школы, а уж на учительниц начальных классов всегда глядела свысока. Но если мы ей этого раньше не говорили, на прощанье уж вовсе незачем. Я сказала, что школе будет не хватать её умения по-современному работать со старшими. Сказала и про Наташу Осокину, которая всем твердит, что своим духовным развитием обязана Таисии Яковлевне.
— Духовное развитие Осокиной? — Таисия Яковлевна язвительно засмеялась. — Благодарю покорно! Если она так считает, очень жаль. Ваша Осокина… — Я чуть не спросила: «Почему же моя?!», но промолчала, нетерпеливо ожидая, что скажет дальше любимая учительница Наташи. Она продолжала с иронией: — Ваша Осокина вообразила себя Дон-Кихотом нашего времени, но на самом деле в ней и в её родителях, о которых я достаточно наслышалась, — Таисия Яковлевна оглянулась на завуча, он принял отсутствующий вид, и она продолжала без прежнего воодушевления, — в них, дорогая Мария Владимировна, живет не дух рыцаря печального образа, а старая провинция с её сплетнями и интригами. Помните у Достоевского «Дядюшкин сон», «Село Степанчиково»? — Я не ответила на её вопрос, я мало читала Достоевского. Таисия Яковлевна пренебрежительно сощурила глазки. — Типичная провинциальная склока, вот что такое вся эта история. Я прочла письмо Осокиной и не поверила ни единому слову. Трескучая демагогия, больше ничего!
Мне стало страшно за Наташу. Таисия Яковлевна с её блестящей эрудицией наверняка произвела огромное впечатление на Малиновскую.
— Не могу с вами согласиться… — начала я, но Евгений Савельевич тут же меня перебил.
— Слышать не хочу про Осокину! — заявил он. — Тем более что я с самого начала оставался в стороне от осокинской истории. Вы сами, Мария Владимировна, можете любому подтвердить.
Удрученная, поплелась я домой, к своему варенью.
Статья под заглавием «Дочь Дон-Кихота» появилась через полмесяца. Я как узнала, побежала в киоск за газетой. Но куда там — давно расхватали. Пришлось бежать к Жильцовым, они выписывают все газеты. Дверь мне открыла бабушка.
— Мария Владимировна, да на вас лица нет! — А сама скоренько обернулась в комнату, выносит газету, сложенную так, чтобы было удобно читать статью. — Тут про вас очень хорошо написано. Газету назад не приносите, сохраните на память.
Я начала читать, строчки от волнения расплывались, я думала в полном смятении: «Что же это такое?»
Казалось бы, сам случай описан достоверно. Однако характеристики получились следующие. Наташа и её отец — правдолюбцы, рыцари без страха и упрека. Директор школы Елена Сергеевна — бездарная учительница, карьеристка, очковтирательница и так далее, ни одной положительной черты. Завуч Евгений Савельевич Б. — честный труженик, согнутый властным директором в бараний рог. Первая учительница Наташи — Мария Владимировна С. — то есть я! — правдивейшая, добрейшая душа. И про моё варенье упомянуто. Ни дать ни взять — старосветская помещица. Дальше про Таисию Яковлевну Н. Молодая талантливая учительница, её уроки литературы были для учеников уроками нравственности. Своим духовным развитием Наташа О. обязана Таисии Яковлевне.