Поэтому в Школе Космической Стражи начался переполох, когда среди волонтеров-первокурсников оказался молодой рокианец. Он не скрывал, что отправился в Космос с исследовательскими целями:
— Старейшины решили, что мы недостаточно знаем мировоззрение землян. Многое до сих пор скрыто от нас. Они думают, что легче всего изучать природу разумных в тот момент, когда нарушаются общепринятые законы. Конфликт ярче высвечивает обе стороны. Поэтому я хочу на какое-то время стать вашим Стражем Порядка, — заявил он на собеседовании.
Если бы не неистребимый пацифизм Белой Фиалки, он мог бы стать идеальным солдатом. Эта бронированная громадина выполняла все нормативы с такой легкостью, что преподаватели в конце концов перестали занимать его время физподготовкой и предоставили возможность вместо тренировок изучать историю Земли. Потом Белая Фиалка оказался в моей антитеррористической группе. В бою он старался никого не убивать — просто ломился вперед с ревом, от которого с потолка сыпались листы обшивки. Отвлекал на себя внимание, прикрывая остальную группу. Он так и не научился стрелять без раздумий. Хоть тысячу раз ему объясняли: террористы не останавливаются ни перед чем. Для них чужая жизнь — тьфу, досадное препятствие на пути к цели. Но отвращение к убийству — основа культуры Рока. Слишком часто там гибнут разумные, чтобы им еще воевать друг с другом. Однако террористы, как правило, этого не знали. Поэтому, завидев монстра, пугались настолько, что переставали оказывать сопротивление.
Мы с Фиалкой быстро подружились. Горги — телепаты. Мало кто может похвастаться, что у него был друг, который понимает даже то, что сам не можешь выразить словами. Это… В общем, это — такое ощущение… Вот видите, я не знаю, как это объяснить. А Фиалка бы просто сказал: 'Не грузись, я понял'.
Когда горг решил вернуться домой, я долго не мог найти себе места. Мир стал чужим. Казалось, что вокруг меня вырос колпак силового поля, сквозь который ни до кого не докричаться…
Правда, первое время, пока Фиалка был новичком, с ним было сложно общаться. Словно с глухонемыми разговариваешь. Основа языка Рока — жест. Смысл имеют не только положение рук или наклон головы, но и помахивания хвостом. За пять лет я, в связи с отсутствием у меня хвоста, освоил лишь несколько самых простых 'выражений'. И еще научился, как он говорит, 'внимать'. Воспринимать его мысли, четко произнесенные в уме.
Фиалка знает десяток земных языков, но его глотка не способна произнести что-либо членораздельно. Ведь к «аудио-каналу» рокианцы обращаются только тогда, когда нужно кого-то окликнуть. Звуки, издаваемые при этом… В общем, именно из-за воплей Фиалки я сегодня проснулся в холодном поту.
В довершение описания всех странностей этого народа нужно добавить, что у горгов тончайшее обоняние. Даже личные имена у них — это запахи, испускаемые специальными железами на кончике хвоста. Потому-то мой друг и носит такое имя: его личный «аромо-код» напоминает вонь дешевого одеколона.
Когда я вышел из санитарного отсека, Фиалка изогнулся в ритуальной позе:
— Память о нашей последней встрече все эти годы я ощущал как тепло летнего полдня, хранимое в моей груди, когда вокруг — зимняя стужа.
Не уверен, что это — точный перевод пантомимы на общепонятный язык. Но мне всегда казалось, что замысловатые «па» традиционных рокианских поз аналогичны цветистым фразам из старых японских романов. Когда Фиалка хочет сказать что-то по-простому, движения его скупы и точны.
Под насмешливым взглядом господина «второго начальника» я попытался скопировать жесты: дипломатический протокол требует приветствовать друг друга на языке принимающей стороны. У меня, естественно, ничего не получилось, я чуть ни шлепнулся на ковер. Махнув рукой, обнял друга:
— Я тоже рад. Жаль только, что встретиться пришлось из-за ваших проблем, а не просто так.
Фиалка изобразил хвостом изящную «фигушку»:
— Пусть сожаления не омрачают радость встречи!
Хм… Повторить это… Нет, и пытаться не стоит.
— Ты по-прежнему пьешь мате? — Спросил я для очистки совести, когда мы закончили расшаркиваться друг перед другом. Я помнил привычки своего друга, но все-таки пятнадцать лет прошло…
— Не откажусь, — кивнул Фиалка.
— Так в чем же дело? — Спросил я, когда мы покончили с завтраком.
— Внимай, — взмахнул рукой «второй начальник».
Я закрыл глаза. Перед моим мысленным взором, сменяя друг друга, замелькали «картинки».
Вот старый горг — серые от времени броневые пластины и резкий запах нашатыря. Важный горг. Старейшина. Его должность звучит как «Третий Радетель Прекрасного, Созданного Предками». В-общем, какая-то шишка в местном Министерстве Культуры. Очень влиятельном Министерстве, чуть ли ни самом влиятельном на планете. Раз мир — безумный хаос, считают горги, то цель разумных — создать и оставить потомкам как можно больше упорядоченного и гармоничного. Они все поголовно — художники. В сейсмически спокойных районах планеты построены огромные хранилища, полные изящнейших скульптур из золота, которое добывают из морской воды какие-то генетически модифицированные моллюски. Золотые ковры, похожие на осеннюю паутину в лесу. Великолепные картины из камня… В каждом доме — маленький музей, который берегут не меньше, чем гнездовые камеры…