В отчете об этой эпохальной встрече тунисский дипломат и ученый описал, как посоветовал старейшинам города сдаться татарам, но при этом страшно опасался за свою жизнь, так как в Дамаске существовала и партия войны. Однажды утром он сам спустился с городской стены, чтобы добиться встречи с завоевателем. Детали этих переговоров он описал очень скрупулезно.
Впервые он увидел Тимура во время аудиенции в шатре, где император сидел, «опершись на локоть, а перед ним проносили подносы с едой, которые он посылал группам монголов, сидевших кружком в его шатре». Тимур протянул тунисцу руку для поцелуя. Историк начал со всем возможным почтением: «Да поможет тебе Аллах, сегодня исполнилось тридцать или сорок лет с тех пор, как я начал ждать встречи с тобой. Ты султан всей вселенной и повелитель мира, и я не верю, что со времен Адама был правитель, подобный тебе». Ибн Халдун сказал Тимуру, что еще в 1358 году встретил в мечети аль-Каравийн в Фесе священника, который предсказал приход Тимура к власти. Сочетание планет, сказал священник, длилось всего одно мгновение. «Оно указало на появление могучего, который родится на северо-востоке среди народа пустыни, который будет править царствами, свергать правителей и станет господином всего обитаемого мира».
Рассчитанная лесть достигла своей цели. Ибн Халдуна пригласили на обед в шатер императора, где разговор переключился на историю и географию. Тимур задал своему гостю множество вопросов о Северной Африке. Он хотел знать, где находятся Танжер, Сеута и Сиджильмаса. Ибн Халдун старался объяснить все это, как мог, но Тимуру этого оказалось мало. Он сказал: «Я недоволен. Я желаю, чтобы ты подготовил для меня детальное описание всей страны Магриб, ее близких краев и далеких, ее гор и рек, ее деревень и городов — причем так, словно бы я сам повидал их».
Ибн Халдун вернулся обратно в город и поспешил закончить требуемую книгу в ближайшие дни. Всего он провел в татарском лагере 35 дней и лично видел множество споров между Тимуром и его амирами, что свидетельствует о высоком уважении, которым пользовался тунисец. Он видел аудиенции и приемы императора, даже присутствовал на военных советах, когда Тимур приказывал своим амирам отыскать самые уязвимые пункты в обороне Дамаска. Его попросили, опираясь на свои исторические познания, дать обоснование законности восстановления халифата в Каире. Ибн Халдун повиновался, хотя, по его собственному заявлению, после долгих споров. «Затем Тимур сказал в ответ на эти претензии: «Ты слышал слова судей и юристов, и кажется, что у тебя не нашлось оправдания претензиям халифата ко мне. Поэтому поезжай, и да будет с тобой милость Аллаха!»
Один из друзей Ибн Халдуна, хорошо знакомый с этикетом при татарском дворе, посоветовал ему поднести Тимуру дары, «какими бы жалкими они ни показались, потому что таков их обычай при встрече с владыкой. Поэтому я подобрал в книжной лавке исключительно красивый экземпляр корана, красивый молитвенный коврик и копию знаменитой поэмы аль-Бусири, взывающей к пророку, — да благословит его Аллах и ниспошлет ему мир, и четыре шкатулки великолепных каирских сладостей».
Эти подношения, очень скромные по сравнению с сокровищами, которые Тимур привык получать от покоренных правителей, тем не менее, удовлетворили его и еще больше расположили по отношению к тунисцу. Он был приглашен сидеть по правую руку от Тимура, что было публичным признанием расположения императора. Опытный дипломат, хорошо поднаторевший в тонкостях придворной политики, Ибн Халдун счел этот момент подходящим, чтобы выпросить жизни ученых, которые были доставлены в Дамаск в обозе султана Фараджа: