Толстая дверь камеры плавно проехала в пазах и с лёгким щелчком захлопнулась.
Ростислав Жуков сидел в кресле и пытался расслабиться. Справа ритмично пощёлкивали приборы. Полумрак искажал очертания, и лишь узкий прямоугольник смотрового окна бросал на грудь сноп электрического света.
В окошке появилось лицо председателя комиссии. Седые короткие волосы торчали ёжиком, длинный неровный шрам перечеркнул весь лоб. Глаза впились в Ростислава, и губы неслышно зашевелились. Жуков догадался: председатель произнёс традиционное «Счастливого пути».
На мгновение Ростиславу стало смешно. Он закрыл глаза и представил, как сейчас там, снаружи, старик скажет «Пуск» и бросит его в темноту и неизвестность…
Звездолёт начал торможение. Включились экраны антигравитаторов, компенсирующих отрицательное ускорение внутри корабля. Вскоре исчезла перегрузка, и Ростислав легко поднялся из мягкого пилотского кресла.
Огромный, в полстены, иллюминатор отделял ярко освещённую рубку управления от непроглядной космической темноты. Звёзды, холодные и колючие, ровно сияли.
Жуков принял доклад корабельного «мозга» и принялся вводить оперативные поправки.
Далеко позади остались ненасытные облака антигаза, невидимые и коварные гравитационные петли, временные вихри подпространства. Полёт подходил к концу. Где-то в пустоте притаилась станция, к которой «Альбатрос» приближался уже по сигналам радиомаяка.
Сигнал с каждой секундой становился отчётливее, чище, и Ростислав вдруг поймал себя на мысли, что и к одинаковым во всей Вселенной радиоволнам он уже относится, как к продукту чужого разума. Это были ИХ радиоволны! В сознании Жукова они оставались тонкой и пока единственной ниточкой, соединяющей человечество и загадочное Галактическое Сообщество.
В центре экрана появилась точка и начала расти, наливаясь белым светом. Это была приёмная станция — форпост звёздной цивилизации. Жуков улыбнулся. Форпост! Тогда он — посол! Посол в неведомую «закосмическую» страну.
Станция выросла и заняла собой почти весь экран, превратившись в огромный серебристый куб. Жуков потянулся к пульту управления и тут осознал, что не представляет, как причалить к серебристому кубу. На станции не было ни ниш, ни платформ для посадки космических кораблей; были только гладкие и скользкие на вид грани.
Ростислав смотрел на экран, ожидая какого-либо сигнала, подсказки. В том, что она будет, он не сомневался: Галактическое Сообщество само пригласило посетить свои владения. По крайней мере, учёные именно так истолковали запутанную радиопередачу.
В горле пересохло. Жуков вызвал хозяйственного робота и попросил апельсинового сока, со льдом. Взяв из его рук стакан, Ростислав отхлебнул терпкий, душистый напиток и позволил себе отвести глаза от экрана. Робот, приземистый и тяжёлый, стоял посреди рубки, ожидая приказаний. Его не волновали проблемы контакта, и Жуков позавидовал его невозмутимости.
Ростислав посетил уже не одну планету, повидал всякое, однако в этот раз почему-то не чувствовал уверенности. Ему, конечно, льстило, что Совет доверил эту миссию ему, но…
Жукова никогда не смущали внешние отличия инопланетян. Не важно, как выглядит существо. Главное — интеллектуальное соответствие, тождественность системы оценки, этических норм. Люди в процессе освоения Галактики встречались со множеством цивилизаций, но одни были на низком уровне развития, другие переживали кризисы, а с третьими никак не удавалось добиться взаимопонимания. Как, к примеру, можно подружиться с мыслящими кристаллами с Бергони? Торчат они в скале и думают. И нет им дела до человека с его честолюбивыми мечтами…
Другое дело — Галактическое Сообщество! Сообщество — значит, из нескольких цивилизаций, нашедших для себя критерий соответствия!
На «Альбатросе» хранилась тщательно подобранная информация о Земле. Чего там только не было! Ведь никто не мог бы сказать заранее, что пригодится Жукову при выполнении его миссии.
И тут случилось такое, от чего Ростислав едва не выронил стакан.
Рубка управления исчезла! Пропали удобное кресло пилота, слегка подсвеченный пульт. Ростислав очутился в пустой кубической комнате, облицованной каким-то мягким материалом голубого цвета. Сам же он сидел на странном, весьма неудобном стуле, а стакан с апельсиновым соком, накренившись, повис в воздухе возле его руки. Жуков машинально подхватил его.
Напротив, у стены, сидел человек. Собственно, человеком его назвать было нельзя. Он походил на манекен или куклу — в общем на что-то, чему попытались придать человеческие черты, не слишком заботясь о сходстве. У него были руки, ноги и голова, но очень нескладные, неуклюжие, наводившие на мысль, что пользоваться ими трудно и неудобно.
— Здравствуйте, — негромко сказал человек.
— Здравствуйте, — обескураженно ответил Жуков. — А как же я здесь…
— Телепортация, — коротко бросил хозяин кубической комнаты. — Это элементарно. Извините за задержку. Необходимо было выяснить принцип вашего общения, а на это требуется время. Позвольте представиться: таможенный инспектор Борр. Как индивидуум принадлежу к цивилизации С-31 Галактического Сообщества.
Ростислав почувствовал, что начинает успокаиваться. Всё становилось на свои места.
Его смущала только должность — «таможенный инспектор». Хотя…
— Скажите, — спросил он, — это ведь не ваш облик?
— Естественно, — подтвердил Борр. — Обычно я существую в виде облака элементарных частиц, но вам, наверное, приятнее беседовать с кем-то более осязаемым? Если моя форма вас не устраивает, то я… — инспектор на глазах начал растекаться по стулу.
— Нет, нет! Всё хорошо, — поспешил заверить Жуков.
— Так вот, — сказал инспектор, обретая прежний вид. — Галактическое Сообщество заинтересовано в увеличении количества своих членов. Это позволит расширить сферу его деятельности. Вступление каждой новой цивилизации в наш союз способствует прогрессу как самой вступившей цивилизации, так и Сообщества в целом. Обмен знаниями, опытом…
Жуков согласно кивал. Всё складывалось отлично, только вот эта странная должность собеседника… Словно прочитав его мысли, Борр сообщил:
— Разумеется, не все цивилизации могут войти в Сообщество. Сам термин «Сообщество» предполагает некое духовное единство. Контакт возможен лишь тогда, когда соблюдается критерий соответствия! Для соблюдения этого критерия и существует таможня. По крайней мере, именно слово «таможня» — в вашем лексиконе — ближе всего характеризует назначение станции.
Жуков ликовал. Понимание принципов контакта — уже само по себе его первая ступень! А ведь совсем недавно Ростислав думал как раз об этом!
— Мы не обращаем внимание на внешние несоответствия, — продолжал Борр. — Куда важнее внутреннее сходство. К нам довольно часто прилетают «гости». Некоторые, как и вы, — по приглашению, другие — по собственной инициативе, третьи — по воле случая, и задача сотен таможенных станций и работающих на них инспекторов — отобрать единицы, достойные вступления в ряды Сообщества.
Жукова несколько удивила подобная методика, и потому он поинтересовался:
— Скажите, а почему проверку на контакт не проводить «внутри» Сообщества? Почему бы не пропускать всех пришельцев через станции контроля? Разум не может быть агрессивным. Пусть «гости» общаются с членами вашего союза и тем самым определяют степень своего соответствия. Ведь Сообщество — как организм: примет близкое и отторгнет чужеродное! А при «таможенной» системе чересчур велико субъективное начало: всё решает мнение инспектора, а он может и ошибаться.
Фигура Борра на мгновение расплылась и начала мерцать зеленоватым светом.
— Да, ответственность огромна! — горячо заговорил он. — Но на должность инспекторов набирают наиболее типичных представителей Сообщества. Они не могут ошибиться, так как выражают интересы союза. Ну, а насчёт того, почему бы не пропускать всех «гостей» через станции… Это абсурдное предложение. Контакт с чужеродной моралью и мировоззрением может пагубно отразиться на развитии Сообщества. Они — как бациллы: внедряются исподволь и начинают разлагать сознание. Ведь даже таможенники — существа испытанные и закалённые — нередко проходят курс психотерапии после контакта с представителями неидентичного мышления. Кстати, в последнее время у цивилизаций Сообщества и так наблюдается значительное снижение темпов совершенствования. Центральный Совет объясняет это именно слабым качеством таможенных досмотров.