Залы и рестораны в отелях оформлены с пуританской строгостью, музыка изгнана в ближайший бар. К сожалению, это пуританство отразилось также и на меню.
Я вспоминаю первый ужин в темном, по-английски чопорном зале. Все было как в Европе, и только ящерица, пробежавшая около меня по стене, нарушила это впечатление. Она спряталась за большим вентилятором, который, разумеется, не работал.
На веранде отеля гости пьют вездесущую кока-кола, не отказываясь при этом и от пива. В Дакаре вы никогда не найдете пива. Это просто невозможно!
Другое дело Аккра. Крепкое немецкое пиво конкурирует здесь с датским «Карлсбергом», найдете вы и «пильзенское» и «будвар» из Чехословакии. Доставка чешского пива обходится довольно дорого, но возят его сюда издавна, потому что в тропиках от немецкого пива основательно побаливает голова. Отдают должное в Аккре и ганскому пиву «Клуб и Стар».
Всюду, кроме прохладных залов отелей, зданий банков и универсальных магазинов, встречаются традиционная и новая Африка. Ее влияние на большой город дает удивительные результаты. Ничего подобного невозможно встретить в европейских столицах.
Мы идем по авеню Кваме Нкрумы, аккуратно перепрыгивая через канавы, которые отводят здесь воду в период дождей, минуем Бэркли банк, Бэнк оф Вест Эфрика, Гана комэршл бэнк, заглядываем в универсальный магазин Гана нэшнл трейдинг корпорэйшн, где можно купить все: и африканские сувениры, и романы Агаты Кристи.
Большие универсальные магазины имеют свои собственные стоянки для автомашин. В центре современного и быстро растущего города это уже редкость. Попробуйте-ка в часы пик поставить где-нибудь машину! Торопиться в это время на такси бессмысленно: вам придется долго выстаивать на перекрестках в ожидании, пока рассосется пробка. Таксисты грустно смотрят перед собой и даже не предлагают своих услуг.
Современная архитектура Аккры не только не уступает дакарской, но даже превосходит ее. Строгие белые и серые полосы стекла, перемежающегося с железобетоном, создают ту основу, которой руки художника придают особый стиль и выразительность. Такие же дома есть и в Дакаре, но лицо Аккры определяют не они, а изящные современные виллы, постепенно проникающие в самые различные кварталы города. Здесь много строят; и не только здания министерств, почт, школ, банков и магазинов, но и маленькие домики, где большей частью живут африканцы. Около огромных и современных зданий университета, Аккрского музея, Публичной библиотеки, Африканского отделения ЮНЕСКО мы найдем десятки и сотни жилых домов вполне современной архитектуры. Старые дома либо одноэтажные, либо построены на сваях. Жилое помещение расположено наверху — здесь намного прохладнее, а внизу, на первом этаже без стен и окон, размещаются гараж и склад.
Когда проезжаешь мимо такого района, то не знаешь, чему отдать предпочтение — элегантности этих домов или их практичности и удобству.
Сразу же за современными домами, прямо за углом, начинается другой мир — мир африканских базаров. Возникает он совершенно неожиданно: перед глазами появляется множество маленьких магазинчиков и продавцов, которые сидят по обеим сторонам улицы возле своих товаров. Возвышаются горы различных фруктов, орехов кола, арахиса, блестящих на солнце банок привозных консервов. Здесь же можно найти гребни, украшения, дешевые ткани, рогожу ручной работы, матрацы, набитые степными травами. Около продавцов сувениров из кожи сидят те, кто вложил все свои капиталы в блестящие браслеты для ручных часов. Рядом продают дешевые часы, вывезенные, очевидно, контрабандой из Того. Каждый торгует по-своему. Одни с безразличным видом сидят в тени около стены или дома, другие стоя рекламируют товар, а третьи ходят по улицам и, играя на различных инструментах, зазывают покупателей. Посреди базара находится «лорри». Это как раз то самое место, откуда выезжают разрисованные «мамми-лорри».
Остатки пищи, дым небольших печурок, на которых ее готовят, ламповое масло, трава, которой набиты матрацы, — все это издает такой аромат, что сразу же можно догадаться: рынок где-то совсем близко. Тут не только продают и покупают, но и договариваются, выясняют, заключают договора. На рынке можно даже побриться у местного парикмахера, бритвы которого сделаны из лучшей стали. Здесь никто никуда не спешит; спорить и торговаться можно до упаду.
— Что стоит вон та твоя плетка?
— Пусть меня проклянут боги, но уж никак не меньше пяти шиллингов!
— Пять шиллингов? Сумасшедшая цена!
Покупатель то отходит от продавца, то снова возвращается к нему, совершая этот ритуал бесконечное число раз.
— Ладно, — кричит в конце концов продавец, — бери ее за два шиллинга, иначе я совсем разорюсь, и так уже я обокрал свою семью! Дешевле не продам, не видать мне в жизни счастья!
— Даю шесть пенсов!
— Ну, так и быть, уж если ты опять тут, забирай товар! Теперь мне уже не придется купить себе кожу, поползу домой на коленях, как самый последний нищий!
Через минуту, когда покупатель исчезает в толпе, продавец произносит довольным тоном:
— Вот это удача!
После чего он спокойно потирает руки и снова расхваливает свой товар.
Разница между спросом и предложением иногда так велика, что торговля затягивается надолго. Стараясь удержать покупателя около товара, ему предлагают тогда маленькую скамеечку. Это может рассматриваться также и как признак особого уважения, которым пользуется покупатель. Теперь поговорят о погоде, о здоровье, о семье и еще бог знает о чем, и только после этого начнется деловой разговор. Некоторые места на базаре пустуют, так как соседи ревниво берегут их для своих земляков. На стенах можно часто увидеть различные надписи: «Ауду, приготовь мне два ремня», «Я уехал в Лагос и не знаю, когда вернусь», «Пусть тебя растерзает собака: ведь та веревка, что ты мне продал, порвалась!». Под этим проклятием начертан ответ: «Так было, наверное, суждено». Надписи венчают обрывки плаката, призывающего посмотреть фильм «Коричневая змея», в котором можно увидеть «столько убийств, сколько вам в жизни не приходилось видеть, да к тому же еще и индийский танец с мечом!». Уже на самом верху царит выгоревшая на солнце официальная надпись: «На базаре не испражняться!».
Стоит пройти дальше, к центру базара, как, словно по мановению волшебной палочки, остается далеко за спиной современный город; дома и домишки по обеим сторонам улиц становятся все меньше и ниже, а магазинчики и ларьки преграждают путь, вы вынуждены буквально протискиваться между ними, приглядываясь, куда поставить ногу. Крики торговцев, резкие запахи пищи, смрад от отбросов у лавок мясников кружат голову.
Уходя с африканского базара, вы переполнены впечатлениями и не сразу заметите, что началась городская улица. Кажется, это все еще боковые проулки базара.
В центре Аккры переулки заасфальтированы, но дома невысокие, движение небольшое, не то что на главных улицах, которые вместе с цивилизацией унаследовали нервозность и бешеный ритм XX столетия.
Прохожие говорят на одном из африканских языков, в костюмах же много общего, у некоторых даже одинаковая татуировка на лице.
Гуляя по улицам, вы не устоите от соблазна выпить в одном из маленьких магазинчиков стаканчик кока-кола. Напиток не будет холодным, но подадут его с приветливой улыбкой, и продавец, старик африканец, удостоит вас неторопливой беседой.
Если говорить по-английски, интересной беседы не получится. Другое дело разговор на родном языке. Весь этот район, как правило, населен людьми одной национальности и, собственно, представляет собой что-то вроде большой африканской деревни, перенесенной на городские улицы и в городские стены. Туристы, начитавшиеся справочников и рекламных статей в путеводителях, ищут в Африке экзотики; ею их соблазняют и гиды. Но они не замечают, что именно тут, на узких улочках, вдали от городского шума, и по сей день сохранились старые традиции и самобытная культура, что некоторые районы города на редкость индивидуальны, живут своей собственной жизнью вблизи асфальта центральных улиц и площадей.
Вождь, традиционная слава и сила которого уже ограничены современными городскими порядками, все еще сидит-где-нибудь на веранде своего дома и разбирает спорные дела соплеменников. На его дом указывают стрелки, нанесенные представителями местной администрации, под которыми на двух языках значится: «Дом вождя».