Значит, я был прав, и они все там вставали перед выбором. Этот парень нашел причину вернуться. Я бы не вернулся.
Феликс вздохнул:
– Это, ваще, нелегко. Сам с собой боролся, чтоб развернуться на сто восемьдесят, вместе с душой-то. А потом вдруг какая-то длинная веревка, белая, вроде как серебряная, меня сюда – раз! И тут уж я гляделки открыл.
Мы были словно на седьмом небе. Все наши жертвы оказались не напрасны. Наши усилия наконец-то принесли плоды. Человек перешел границу смерти и вернулся рассказать о том свете. А что же там, дальше, в этом светящемся и нематериальном мире?
Теперь Феликс потребовал стакан рому.
Меня трясло от возбуждения:
– Надо созвать пресс-конференцию. Люди должны узнать…
Рауль тут же осадил меня.
– Слишком рано, – сказал он. – Пока все должно оставаться как есть: проект под грифом «Совершенно секретно».
64. Люсиндер
Президент Люсиндер поглаживал Верцингеторига. Он был в восторге.
– Так что же, Меркассьер? Значит, у них получилось?
– Да. Я своими глазами видел кассету с записью взлета и посадки этого… танатонавта.
– Танатонавта?
– Они так называют подопытных. По-гречески это значит «разведчик смерти» или что-то в этом духе.
Президент прикрыл глаза и улыбнулся:
– Неплохо, совсем неплохо. Очень поэтично. Мне нравится. Похоже на научный термин, но это даже хорошо.
На самом деле Люсиндер ликовал. Неважно, как их называть: некропилоты, смертолетчики, визитеры рая… Смысл все тот же.
Меркассьер пытался снова обратить на себя внимание президента. В конце концов, именно он организатор проекта и, стало быть, имеет все основания гордиться успехом. Доверяя, как и прежде, стратегии, которую разработала его жена, он решился сказать:
– По сути, они такие же первооткрыватели, как разведчики Новой Австралии.
– О да, Меркассьер! Вы наконец ухватили мою мысль.
Министр пытался объяснить, какие выгоды несет это открытие: президент, обладающий невероятной дальновидностью, войдет в учебники истории. Люсиндер подумал: вот оно – бессмертие. Ему поставят памятники на площадях, назовут улицы его именем… Он уже немало заплатил за это: десятки погибших, почти сотня, но ему удалось осуществить задуманное!
Меркассьер прервал его мечты о славе:
– Что делать дальше, господин президент?
65. Учебник истории
Результаты запуска первых танатонавтов превзошли все ожидания. Первый же доброволец, Феликс Кербоз, смог взлететь и вернуться на танатодром. Пионеры танатонавтики были поражены тем, как быстро они добились успеха.
66. Кельтская мифология
В кельтской мифологии загробный мир – это таинственная область, где нет ни смерти, ни работы, ни зимы. Загробный мир населен богами, духами и вечно юными людьми. Галлы называли эту страну Аннвн. Там находятся котел воскрешения и котел изобилия. Котел воскрешения возвращает к жизни погибших воинов, а из котла изобилия питаются бессмертные.
Для галлов и ирландцев страна Аннвн так же реальна, как наш материальный мир. Существуют магические ритуалы, позволяющие перемещаться из одного мира в другой.
67. После праздника
– Хотела бы я быть на месте Феликса.
Обычно сдержанная Амандина не скрывала радости. Я, как и после каждого эксперимента, подвозил ее домой. Мы были слегка пьяны. Наш тайный триумф мы отпраздновали только бутылкой игристого – на большее денег не хватило, но мы чокались пластмассовыми стаканчиками, как хрустальными фужерами.
– Какой фантастический момент мы пережили! Как бы я хотела стать первым человеком, ступившим на Континент Мертвых и вернувшимся обратно! Как бы я хотела быть на месте Феликса!
Я попытался вернуть ее к реальности.
– Все это не так просто. У Феликса была особая причина, чтобы вернуться. Вы же слышали, его тоже притягивал свет. Он колебался, возвращаться ли ему. Феликс сумел это сделать только потому, что отчаянно хотел выйти на свободу именно в этом мире.
Я прибавил газу. За окнами машины в полумраке проносился угрюмый пригородный пейзаж. Я взглянул на Амандину, которая преспокойно пудрила нос. Машина подскакивала на ухабах, но это ей не мешало.
Я начинал лучше понимать Амандину. Рауль как-то рассказывал мне о ней. Эта красивая девушка была очень хорошей медсестрой. Но слишком ответственной. Она работала в больнице, ей было поручено ухаживать за пациентами, и она добросовестно выполняла свою работу. Однако больные иногда умирали, и Амандина не могла с этим смириться. Еще в школе она не выносила, когда ей ставили плохие оценки. Так и в больнице каждая смерть казалась ей еще одной двойкой. Даже если ее больной умирал на операционном столе, она все равно чувствовала себя виноватой.