Недалеко от нужного ему дома Алтухов остановился, стрельнул сигарету у прохожего и у него же прикурил. Он украдкой осмотрел этого человека и нашел, что тот похож на его преследователя: то же незапоминающееся лицо, пальто серого цвета и потерявшая форму кроличья шапка.
"Он или не он?" - с тревогой подумал Алтухов, а прохожий кивнул ему на "спасибо" и быстро скрылся за углом дома.
В подъезде Алтухов постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вспомнил Пашины же наставления, что не стоит договариваться с Хайтом о встрече с Джекилом и наоборот. За бутылкой водки эта фраза прозвучала вполне безобидно и даже забавно, и только сейчас до Алтухова дошел зловещий смысл изречения друга.
"Обманул? - промелькнуло у него в голове. - Вышел в магазин и скоро должен вернуться? Да нет, спьяну пообещал, но передумал. Затаился и не открывает".
Чувство голода, о котором до сих пор он старался не вспоминать, стало вдруг настолько сильным, что Алтухов застонал.
- Ф-фу, черт, - пробормотал он. - Сейчас появится.
Времени у Алтухова было сколько угодно, и он поднялся на второй этаж, встал у батареи лицом к окну и задумался. Глядя сквозь пыльное, в потеках стекло, он принялся перебирать все возможные варианты, куда делся его друг, но быстро исчерпал их: дом, магазин... родители...
- Парикмахерская, - усмехнулся Алтухов и подумал: "Что-то произошло".
Паша был не просто единственным человеком, который помогал ему. Он олицетворял ту самую поговорочную соломинку, и уже одним своим существованием поддерживал Алтухова наплаву. Он был как бы парашютом, благодаря которому падение Алтухова происходило постепенно, незаметно для него самого. А потому Пашин обман, предательство или даже честный отказ означали бы для Алтухова полное одиночество и скорый конец.
От этих мыслей Алтухова отвлекли скрип раскрывшейся двери и женские голоса. Внизу у входа в Пашин подвал кто-то громко проговорил:
- Подыши, а то прилипнет. - Затем щелкнул замок и другой голос пожаловался:
- Веревка короткая.
Алтухов посмотрел вниз. Там в полутьме мелькнула мощная спина в телогрейке, затем хлопнула дверь и все стихло. Эта возня у двери в Пашину мастерскую напугала Алтухова. Он бросил окурок на пол и быстро спустился вниз. Предчувствие не обмануло его - дверь оказалась опечатанной.
Вид двух пластилиновых кругляшей так напугал Алтухова, что он быстро выскочил на улицу и поспешил обратно к автобусной остановке.
"Что это? - думал Алтухов на ходу. - Что случилось? Пашу забрали? Пашу не за что забирать. Более безобидного человека не найдешь во всей стране". - Алтухов резко остановился. Ему стало стыдно перед собой за то, что он так малодушно, ничего не выяснив, убежал. "Надо бы спросить у дворничихи, подумал он, - это была дворничиха". Он быстро пошел назад, поравнялся с хозяйственным магазином, и тут взгляд его упал на человека в сером пальто и старой кроличьей шапке. Тот стоял к нему спиной и, казалось, затылком наблюдал за Алтуховым. "Опять этот гад!" - с отчаянием подумал Алтухов и, не сбавляя скорости, повернул на сто восемьдесят градусов. Увидев подошедший автобус, он бросился бегом к остановке и в последний момент успел проскочить в дверь.
"Боже мой, Паша, - думал Алтухов, - что ты такого сделал? Печатал деньги? Насиловал в лифтах? Грабил кассы или квартиры?" - Алтухов даже застонал от досады, но тут же испугался своего стона. На него посмотрели несколько человек, и один из них был в форменной шапке с милицейской кокардой. "Молчи-молчи-молчи-молчи, - запричитал про себя Алтухов. - Только этого мне сейчас не хватало". Он втянул голову в плечи и быстро просочился между толстыми тетками к заднему стеклу.
Уткнувшись лбом в заднее стекло автобуса, Алтухов стоял, затаив дыхание. Уже наступил ранний зимний вечер. Улицы были полны народу. На фасадах домов пульсировал разноцветный неон в изогнутых стеклянных трубках, но Алтухов ничего этого не замечал. Мысли его снова перескочили на Пашу, который всегда казался ему эталоном стабильности и благополучия.
На следующей остановке Алтухов выскочил из автобуса, пересек улицу и вошел в стеклянную пивную с похабно намалеванной вывеской "Сосиски". Здесь Алтухов осмотрелся и, к своему великому облегчению, увидел знакомого Фролова - запойного неудачника с придуманным журналистским прошлым. Алтухов подозревал, что это всего лишь несостоявшаяся мечта Фролова, поэтому никогда не заводил об этом разговора, боясь ненароком разоблачить старого собутыльника.
- А я устроился на работу, - поздоровавшись, сразу сообщил Фролов.
- Родственнички заставили? - спросил Алтухов, разглядывая небогатый натюрморт на грязном столе: пиво, расчлененный лещ и кусок черного хлеба с полукружьем от остатков зубов.
- Сам, - чавкая, ответил Фролов.
- Сам, - усмехнулся Алтухов. - Знаешь, есть такой карточный фокус: я запоминаю последнюю карту и прячу колоду в карман, затем предлагаю тебе выбрать из четырех мастей одну и если ты не угадал нужную, спрашиваю: какие остались? И так до тех пор, пока ты не назовешь ту самую. Потом я так же прошу тебя выбрать карту. В конце концов, ты все равно называешь ту, которую я запомнил, и я достаю её какой хочешь по счету. У тебя полное ощущение, что ты её выбрал сам, но это абсолютно не так. Я подвел тебя к ней как бычка на веревочке. - Алтухов почувствовал, как от голода у него сводит желудок и отвел от еды взгляд. - Так же и в жизни. Вы до гробовой доски уверены, что выбираете...
- Кто это мы? - равнодушно спросил Фролов.
- Люди, - ответил Алтухов. Он сразу заметил, что Фролов при деньгах. Финансовое положение этого человека всегда легко прочитывалось на лице: пусто - собачье подобострастие, не хватает на бутылку - готовность объединить усилия, хватает - выражение независимости, а далее - все оттенки самодовольства и ничем не подкрепленного презрения к окружающим.
- Понятно. - Фролов с преувеличенным удовольствием отхлебнул пива, крякнул и аккуратно поставил кружку на место. - Мания величия на почве алкоголизма. Ты же не президент и даже не Гоголь и не Пикассо...