Лана рассеянно смотрела на молодых женщин, мелкими глотками цедила абсент. И Тане очень хотелось узнать, о чем она думает.
========== Эпилог. Тысяча фунтов. ==========
В смешении воды и высоты
Идешь спокойно, медленно, не кроясь,
И кажется, раз улицы чисты -
Чисты у всех у нас душа и совесть.
Дмитрий Харатьян, “Первый дождь”
Прошло две недели. Так странно изменился облик театра…
Умерла Вирджиния Чайлд; на ее место, кажется, пришла какая-то малолетка. Хореограф видел ее мельком - драные джинсы, длинные лохматые волосы, невообразимо огромная майка… какой она завлит?! Даже смешно… Пару раз ее встречал какой-то высокий невзрачный тип; возможно, бойфренд или телохранитель.
Зачастила в театр рыжая торговка амулетами Виктория; ходила по всему зданию, что-то высматривала, что-то записывала в блокнот. Репетициям не мешала - и на том спасибо.
- Ваши люди? - как-то раз спросил он, придя домой.
Сирена ответила утвердительно, но тему развивать не стала.
Белла со своим Дорианом уехала в Америку. Эдвард передал ей через Ирину письмо для художественного руководителя American Ballet; с такими рекомендациями ей почти гарантировано было место в труппе, и хореограф был уверен, что его воспитанница на прослушивании покажет себя с лучшей стороны.
Все газеты писали об автокатастрофе, что унесла жизнь миллиардера Чарльза Мейсена; при этом театр, да и собственно зловещая пьеса, непостижимым образом проскользнули мимо внимания прессы. К этому, должно быть, стоило просто привыкнуть.
Но что-то не давало покоя, что-то царапало память… возможно, он и не вспомнил бы, что именно, если бы не наткнулся на скомканную бумажку в кармане куртки. На тонкой длинной бумажной полоске едва умещались телефонный номер и имя - Лэнс Сильвер.
Экстрасенс снял трубку сразу, словно ждал звонка:
- Мистер Каллен? Чем обязан?
- Мы могли бы с вами встретиться? Сегодня.
Маг назвал время - пять часов, - ресторан в двух кварталах от театра. И отключился.
Эдвард явился в ресторан чуть раньше назначенного времени, однако его уже ждали. Именно так, во множественном числе, - Лэнс почему-то пришел на встречу в сопровождении эффектной длинноволосой блондинки с ужасающе неровными плечами.
- Моя жена, - кивнул Сильвер на спутницу, и Каллен, следуя этикету, коснулся губами белых пальцев женщины, омерзительно длинных и тонких, как паучьи лапы. “И зачем при таких руках она носит перчатки без пальцев? Только подчеркивает их уродство…” - невольно пронеслось в голове.
И появилось странное чувство дежавю, словно он уже видел эту женщину раньше. Большие до странности светлые глаза на пергаментно-тонкой коже, твердый подбородок и непропорционально длинные пальцы. Где-то это уже было, но где - он сказать не мог.
- Простите, мы с вами раньше не встречались?
Женщина чуть приподняла редкие бесцветные брови:
- Сомневаюсь - я бы вас запомнила.
- Так зачем вы нас пригласили? Вам еще нужны мои услуги? - бледные губы альбиноса искривила неприятная усмешка.
- Нет, к счастью, - и хорошо бы никогда больше не пользоваться такого рода услугами… Эдвард, как и многие артисты, был суеверен - и ни за что не обратился бы к оккультистам по собственной воле. - Я только хотел отблагодарить вас…
- Не стоит. Я с избытком вознагражден наслаждением, которое испытал во время работы.
- И все-таки, мне бы хотелось вас отблагодарить, - с нажимом повторил хореограф и положил на стол конверт. - Чарльз Мейсен умер и никому уже не вернет долгов; я сделаю это за него. Здесь тысяча фунтов стерлингов - ведь именно столько он вам задолжал?
Он отчасти потому настаивал, что очень хотел им заплатить. Мало ли, что придет в голову этому Сильверу, еще припомнит, что как-то раз за спасение жизни девушки не получил ни пенни - и тут уж жди беды… Эдвард уже убедился, что имеет дело с человеком крайне опасным, и надеялся таким образом оградить себя и Беллу от возможных козней. Конечно, она вернулась в Америку, но все-таки… говорят, можно даже на расстоянии наложить порчу, по фотографии, например…
Супруги обменялись странными взглядами, и Каллен вдруг - в который уже раз рядом с этими людьми - почувствовал себя несмышленышем, не понимающим самых простых вещей.
- Оставьте. Ваши деньги мне ни к чему. Прошу прощения, но нам пора, - Сильвер поднялся с места, подал жене пальто, быстро оделся сам. - Прощайте.
*
Лэнс Сильвер, получивший при рождении имя Нуада О’Галлехор, пришел к Эли, уже в то время состоявшемуся бизнесмену, совсем мальчишкой, умирая от голода. Был он не первым и далеко не самым сильным в котерии, но - совершенно точно - самым удачливым: в среднем его товарищи жили пять-шесть лет, немногие дотягивали до десяти, он же служил боссу целых тридцать. И возненавидел его всем сердцем за тех, к кому успел привязаться и кого прежде времени похоронил.
Пока старому пауку не изменяли силы, поймать его врасплох было так же просто, как задушить голыми руками каймана. Лэнс понимал, что у него только один шанс, и не был готов бесславно потратить его, зря отдав свою жизнь: он был слишком нужен котерии. Долгие годы пришлось ждать, прятаться, выискивая слабые места в обороне Эли, расплачиваясь за промедление чужими жизнями. А высохший каракурт был очень силен, лишь в последние пару лет заметно ослабел: старость брала свое.
Терпение Сильвера к тому времени истончилось почти в паутину, а необходимость ввести кого-то из детей в дело, чтобы не потерять всю семью, разорвала бы и стальной канат. И тут - подарок судьбы, “Ватханария”, Кольдингамова печать, зашифрованная в танце столь искусно, что даже Эли, с его феноменальной эрудицией, не сразу распознал подвох - грех было бы упустить такой шанс.
План сложился сразу же после пророчества Кайдан - по точности прогнозов она не уступала даже Эли. Если уж она сказала, что постановки не избежать, почему бы это не использовать? Да еще на своей территории, где можно беспрепятственно творить что душе угодно… Мысль о том, что старый паук и его “господин”, желая потешиться зрелищем чужой смерти, найдут свою, согревала сердце.
Тысяча фунтов стерлингов… о боги, работа Сильвера хорошо оплачивалась, а сам он не имел привычки к бессмысленной роскоши - и за тридцать лет скопил много больше, хватило бы на несколько жизней. И, конечно, Мейсен никогда не просил в долг у подчиненного своего телохранителя, которого даже не видел ни разу.
Просто у мага была традиция: каждый год приезжать на маленькое загородное кладбище, проведать соратников. Всегда с букетом белых роз, чтобы положить хоть по одному цветку к каждому надгробию. Букеты все росли… Недавно Лэнсу пришло в голову посчитать, сколько он потратил на цветы за все эти годы, - оказалось, около тысячи фунтов.
Этот долг он хотел получить только от Эли и его хозяев, любителей человеческой корриды. Только кровью. Но далеко не всем следовало об этом знать.
Лана, безусловно, знала - у них не было друг от друга секретов. Знала и поддерживала. Преданность и доверие во всем скрепляли их союз двадцать шесть лет.
Пошел мокрый снег; женщина чуть запрокинула голову, подставляя ему лицо. Снежинки таяли на тонкой белой коже, длинных пушистых ресницах; шелковые волосы чуть потемнели от воды. Лэнс смотрел на нее и не видел ни искривленной спины, ни уродливых рук - только нежное до прозрачности лицо и глаза, светящиеся в тусклом свете фонарей.
Они медленно шли под руку по вечернему городу и молчали о недавних событиях:
“Ты не поверишь… мне, кажется, стало легче дышать.”
“Мне тоже.”
Им давно не нужно было слов, чтобы понимать друг друга.