Он увидел, как Джоди прячет деньги в грязный матрас.
— Что собираешься делать с деньгами?
Джоди посмотрел на него тупыми, но честными глазами.
— Хочешь, покажу тебе кое-что? — Он достал из кармана книжку под названием «Свобода от зависимости». — Украл из магазина. Она для тех, кто хочет завязать с алкоголем или наркотой. Классная вещь. В ней есть про больницы, куда можно пойти. Пролежишь там месяц, зато выйдешь чистеньким.
— Тебе не повредит, — сказал Стивен. — Одобряю.
— Да, — Джоди скривился. — Но стоит это удовольствие четырнадцать тысяч.
— Кое-кто там неплохо зашибает.
Стивен получал 150 000 долларов за заказ, но говорить это новообретенному другу и напарнику не стал.
Вздохнув, Джоди вытер навернувшиеся на глаза слезы. Отчим Стивена тоже по пьянке пускал слезу.
— Вся моя жизнь пошла наперекосяк, — пожаловался Джоди. — Окончил колледж, работал. Потом уволили. А к наркоте меня всегда тянуло. Ну, да ладно.
Стивен подсел к нему.
— Вот получишь деньги и ляжешь в эту свою больницу. Начнешь новую жизнь.
Джоди блаженно улыбнулся:
— Мой отец всегда говорил, когда нужно было сделать что-нибудь трудное: «Это не проблема, а всего лишь фактор».
— Не проблема, а всего лишь фактор, — задумчиво повторил Стивен. — Мне нравится. — И в доказательство похлопал Джоди по ляжке.
Лабиринт. Сеть нью-йоркского метрополитена состоит из более чем дюжины туннелей общей длиной двести пятьдесят миль. Спутнику было легче обнаружить дрейфующую в водах Атлантики лодку, чем команде Линкольна Райма найти двух человек, прятавшихся в нью-йоркской подземке.
Райм, Селлитто, Закс и Купер сосредоточенно изучали карту метро, криво прикрепленную к стене. Райм скомандовал компьютеру набрать номер и через пару секунд разговаривал с шефом городской транспортной полиции Сэмом Ходлстоном. Он кратко рассказал ему про Танцора и его напарника.
— Мы полагаем, что они находятся в заброшенной зоне, предположительно на Манхэттене. У нас есть карта, но понадобится ваша помощь, чтобы сузить зону поиска.
— Сделаю все возможное, — заверил Ходлстон.
— Нас интересует центр города, где пути проложены во влажном грунте, а не в скальной породе. Где-то в районе Канал-стрит.
Ходлстон не выказал оптимизма. В указанном районе были десятки соединительных туннелей и станций, закрытых много лет тому назад. Некоторые запечатаны и забыты, как египетские гробницы. Тем не менее Ходлстон пообещал отправить по факсу список наиболее вероятных участков.
Через пять минут факс загудел, и Том положил перед Рай-мом список, в котором были названы пятнадцать мест.
— Что ж, Закс, собирайся.
Она кивнула. Селлитто позвонил Хауману и Деллрею, чтобы те подняли своих ребят. Райм многозначительно добавил:
— Амелия, ты держишься в тылу, ясно? Помни, что твое дело — место преступления. Только место преступления.
Леон Шестерка сидел на краю тротуара. Рядом расположился Медвежонок, прозванный так потому, что он возил с собой тележку с плюшевыми игрушками — вроде как торговал ими, хотя купить своему ребенку его драную завшивленную зверушку мог разве что ненормальный. Парочка обитала у Чайнатауна, зарабатывая на жизнь сдачей бутылок, попрошайничеством и безобидным мелким воровством.
Леон и Медвежонок смотрели на другую сторону улицы. Там лежал еще один бродяга, болезненного вида негр.
— Он помирает, — сказал Леон. — Может, кого позвать?
— Пойдем поглядим, — ответил Медвежонок.
Мужчина давно не мылся. На нем были драные джинсы, заляпанные грязью носки без ботинок и дырявая заношенная куртка с надписью «Кошки... Мюзикл».
Леон тронул его за ногу. Тот вздрогнул, очнулся и сел.
— Эй, брат, ты как? — Они отступили на пару шагов.
Кошак дрожал, хватался за живот и заходился кашлем.
— Страшный какой-то. Пошли отсюда. — Медвежонку не терпелось вернуться к своим игрушкам.
— Помогите, — прошептал Кошак. — Так болит, брат.
— Тут рядом больница на...
— Мне в больницу нельзя.
На улице ‘отказ обратиться в больницу, когда тебя так прижало, значит одно: за тобой что-то есть, и притом серьезное. От такого фрукта лучше держаться подальше.
— Мне нужны лекарства. Я заплачу. Деньги есть.
Они бы ему не поверили, не будь он сборщиком банок. Рядом с ним валялся большой мусорный мешок с выуженными из помоек жестянками из-под пива и содовой. Леон окинул мешок завистливым взглядом — потянет на тридцать-сорок баксов.
— Отморозки молодые отделали. Нужны лекарства. — Ко-шак с трудом встал на ноги. Он застонал и схватился за бок.
— Есть один парень, — сказал Леон. — Хотел вчера продать нам колеса. Ему плевать, что могут засечь, торгует любыми.
— Деньги есть. — Кошак пошарил в засаленном кармане и вынул три скомканные двадцатки. — Видишь? Где его найти?
— Рядом с ратушей. В заброшенной подземке.
— Мне худо, брат. Он мне нужен. Как его звать?
— Не знаю, — ответил Леон. — Джо, а может, Джоди.
— Джоди. Брат, мне очень нужно лекарство. Худо мне, ох как худо. — И он пошел, пошатываясь и постанывая, волоча за собой мешок.
Сидя на матрасе рядом с Джоди, Стивен прослушивал телефонную линию «Гудзонских чартеров». Судя по всему, Рон Тэлбот занимал в компании ответственный пост. Он спорил с поставщиком деталей двигателя. День был воскресный, поэтому возникли трудности с доставкой. Больше никто не звонил.
Стивен выключил телефон. Он был разочарован. Где Жена и Друг? Все еще в убежище? А может, их успели перевести в другое место? О чем думает Червь Линкольн? Такой ли он умный? И кто он такой, наконец? Стивен пытался представить его в образе мишени в перекрестье оптического прицела, но видел только кишащих червей и лицо человека, глядевшего на него сквозь грязное стекло.
До него дошло, что Джоди его о чем-то спросил.
— Чего?
— Чем занимался твой отчим?
— Да так, подрабатывал чем придется. Много охотился и рыбачил. Он был героем Вьетнамской войны. Проник во вражеский тыл и уничтожил пятьдесят четыре человека. Не просто солдат, а политиков и всяких там начальников.
— Это он научил тебя всему, что ты делаешь?
— Он был моим наставником. Я называл его СВС — самым великим солдатом.
Мальчишкой Стивен ходил с Лу в горы. Горячий пот заливал им лица и стекал в сгибы указательных пальцев, застывших на курках винчестеров. Они часами лежали в засаде.
«Не прищуривай левый глаз, солдат».
«Есть, сэр, будет исполнено, сэр».
Белки, дикие индейки, олени, медведи, когда удавалось их выследить, собаки в неудачные дни.
«Убей их, солдат. Делай как я».
Трах! Отдача в плечо, недоумение в глазах умирающего животного.
Вечерами, сидя на заднем дворе у костра, искры которого летели в небо и к открытому окну кухни, где мать после ужина мыла посуду, невысокий подтянутый Лу — Стивен в свои пятнадцать уже был с него ростом — отхлебывал из бутылки виски и говорил, говорил, говорил, не обращая внимания, слушает Стивен или нет.
«Завтра завалишь оленя охотничьим ножом. Сумеешь, солдат?»
«Да, сэр, сумею, сэр».
«Значит, так. Выслеживаешь семью — олениху с детенышами. Тихо подкрадываешься. Это самое трудное. Хочешь заполучить самку — угрожай жизни детеныша. Она пойдет за тобой. А ты — вжик! — и перережешь ей глотку. — Еще глоток. — Эх, парень, все у нас как в старые добрые времена!»
Затем Лу обычно шел в дом проверить чистоту посуды, и, если обнаруживал пятнышко жира хоть на одной тарелке, до Стивена доносились из дома звуки пощечин и плача.
— А чего тебя не взяли в морскую пехоту? — спросил Джоди.
— Глупая история, — ответил Стивен. — Я еще мальчишкой угодил в переделку. В нашем городе был один мужик, ну, знаешь, из тех, кто ко всем цепляется. Я увидел, как он выкручивает женщине руку. Она и так болела, а он еще и мучил ее. Вот я ему и сказал, что, если не прекратит, я его убью. В общем, я схватил булыжник и пристукнул его. Я ничего не соображал. Отсидел два года за непредумышленное убийство. Уголовное прошлое. Так я не попал в морскую пехоту.