Рон занес кулак, и я поняла, что сейчас он ударит Джоша. Но тут подоспел отец и встал между ними. Мама шла к Мэтью и Синичке, протянув навстречу им руки.
— Только не подумай, что мы все решили устроить на тебя засаду! Мы так ждали этой встречи!
Мэтью непонимающе посмотрел на нее и кинулся к Рону.
— Большой, я не понимаю, что здесь происходит, но прошу тебя, успокойся! — Рон оттолкнул Мэтью, а Джош просто стоял и смотрел на сына.
И тогда сдали нервы у меня. Двадцать лет Рон жертвовал собой ради Мэтью, расплачивался за наши ошибки, за трусость Джоша. Я схватила брата за грудки.
— Как ты мог? — крикнула я, дрожа от негодования. — Ну почему, почему ты так поступил?
Джош только мрачно покачал головой.
— Ничего себе, воссоединение семьи! — взревел отец. — А ну, разойдитесь, а не то я вас, петухов, в озеро пошвыряю. И тебе, дочка, тоже достанется.
Его грозный голос нас немного остудил. Мы все отступили на шаг назад.
— Кто вы? — спросил Мэтью Джоша.
— Джош. Джош Малоуни. — Слова словно застревали у него в горле.
— Из всех фотографий, которые показывала мне Клэр, я выбрал вашу.
— Правда? — изумился Джош. — Я был прав! Я только увидел тебя — и сразу понял! И ты меня узнал!
— Ты ничего ему не должен, Мэтью, — сказал Рон. — Не забывай об этом. Ты стал тем, кем стал, без него.
— Я не понимаю, что происходит! — воскликнул Мэтью с отчаянием.
— Много лет я пытался найти тебя. Ты не сын Пита Делейни, — сказал Джош. — Ты — мой сын.
Рон судорожно вздохнул. А я увидела, как глаза Мэтью засветились радостью. Рон это тоже увидел.
Рон решил, что семья, которую он с такой любовью создавал, распалась, распалась по воле случая, которого мы меньше всего ждали. И по иронии судьбы то, что было хорошо для Мэтью, ему причиняло только боль.
Мама и отец устроили Мэтью, своему первому внуку, торжественную встречу. В дом съезжались родственники — с угощением, с гитарами, обязательными на каждом семейном празднике. Все благодарили Рона — за то, что он снова принес себя в жертву ради семьи, за то, что заботился об одном из ее членов и наконец вернул его в родные пенаты.
Все просто источали великодушие. Мы с Роном сидели в гостиной вместе с моими родителями. Мама, пристроившись на диване рядом с Роном, держала его руку в своих ладонях.
— Я очень хочу быть тебе хорошим тестем, — сказал отец Рону. — Таким же хорошим, каким отцом ты был для Мэтью.
— Рон, ты нам родной человек, — сказала мама. — Как жаль, что ты решил, будто мы отвернемся от вас с Мэтью.
— Всегда лучше готовиться к худшему, — ответил Рон.
— Прекрати! Не смей так говорить!
— Мэтью — это моя семья, — сказал Рон жестко. — Я никогда не учил его вас ненавидеть, но я рассказал ему всю правду. И хорошее, и плохое, все. И он нс испытывает к вам ненависти. Он просто вас совсем не знает.
— Все уладится, — убежденно сказала мама. — И у него, и у тебя все уладится.
Мэтью был ошеломлен вниманием и лаской, которыми его окружили. У них с Синичкой вдруг оказалась тьма-тьмущая родственников, и оба они упивались этим неожиданным счастьем. И Джош тоже.
Многие считали, что Джош достаточно поплатился за то, что не признал когда-то Мэтью, ведь все эти годы он жил, мучаясь виной и тревогой за сына, о котором ничего не знал. Но во мне не было к Джошу сочувствия. Мэтью вернулся к нам только благодаря Рону. Рон был верен Мэтью все эти годы, и из-за этого ему пришлось многое выстрадать. Мне — тоже.
— А когда вы с папой догадались? — спросила я у мамы вечером.
— Помнишь тот день, когда все работали на мосту, а Салли пришла туда с Мэтью? Мы с папой видели, как она на него смотрела — словно хотела прожечь взглядом насквозь. А потом она взяла Мэтью на руки и показала Джошу, и он так расстроился, что уронил в воду лом.
Мама с папой боялись поверить тому, о чем догадались, увидев тогда все это. А потом, после гибели Большого Рона, Салли исчезла, и Джош им во всем признался. Долгие годы они помогали ему искать ее и Мэтью, наняли частных детективов, но ничего разузнать не смогли — ведь они искали Салли и Мэтью Макклендон или Мэтью Делейни, а не Мэтью Салливана.
В тот вечер, когда мы привезли Мэтью на ферму, весь наш двор был заставлен машинами Делейни и Малоуни. Не было только Аманды — ее на неделю отправили в летний лагерь. Все обсуждали только одно — как Джошу сообщить ей о том, что у нее появился сводный брат. А еще решали, как отблагодарить Рона.
— Я ценю твое благородство и понимаю, как тебе трудно было решиться пойти на это, — сказал ему отец. — Но теперь все иначе. Ты так дорог Мэтью и всем нам.
— Мы хранили тайну Джоша, знали, как он переживает, как хочет исправить прошлые ошибки, — сказала мама. — Мы нс снимаем с себя вину за то, что случилось, и никогда не забудем того, что сделал ты — и для Мэтью, и для нас.
Рон, измученный переживаниями последних дней, ответил:
— Только не рассказывайте Мэтью ни про моего отца, ни про ложбину. Все это он должен узнать от меня.
И родители обещали ему этого не делать.
Все члены клана Малоуни были единодушны в том, что Мэтью и Синичка могут и должны войти в нашу семью. Общее мнение выразила вслух тетя Арнетта.
— Парень вырос замечательный. Кровная родня и та лучше бы не воспитала, — сказала она.
Кровная родня? Все смущенно зашептались, а Рон горько усмехнулся и вышел.
— Как ты могла? — возмутилась я и помчалась за Роном. — Пора менять дислокацию, — заявила я, беря его за руку. — Мы отправляемся на сеновал.
— Как в старые добрые времена?
По лестнице ему пришлось нести меня на руках, но он справился. Я устроилась на сене, а он стоял, прислонившись к дверному косяку.
— Ты не можешь изменить их отношение ко мне, — сказал он устало. — Я не раскаиваюсь в том, что привез Мэтью сюда. Он им нужен. И ему нужно быть с ними. Он узнал, что отец его не бросил. Это залечит все раны.
— Его отец — ты.
— Нет. И никогда им не был. Просто временами я об этом забывал.
Мы услышали, что кто-то поднимается по лестнице. Джош пробрался между кучами сена и остановился у двери.
— Рон, я думаю, прежде чем спустить меня с лестницы, ты дашь мне шанс объясниться. А сестренка — та столкнет вниз и даже слезинки потом не уронит.
— Ты прав, дорогой, — отчеканила я. — У тебя хватило духу принять собственного сына, которого все эти годы растил Рон, а мы обязаны этому бурно радоваться, так, что ли?
— Я вовсе не борюсь за звание лучшего родителя года. Рон, я никогда не сумею отблагодарить тебя за все, что ты сделал.
— А мне и не нужна твоя благодарность. Мне нужно получить ответы на некоторые вопросы.
— Сначала я даже не знал наверняка, что это мой сын. С Салли я был предельно осторожен. Как н другие, я считал, что, скорее всего, его отец— Пит. У Салли было много... клиентов. — Джош помолчал. — Я говорил себе, что его отцом мог оказаться даже Большой Рон Салливан.
— Жаль, что это не так, — сказал Рон сухо. — Тогда бы нас связывали кровные узы и мне не пришлось бы его ото всех скрывать. Я бы давным-давно привез его в Дандерри, рассказал бы обо всем Клэр, и мы с ней...
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — кивнул Джош.
— В тот день, на мосту, ты узнал все наверняка! — не удержалась я.
— Да, сестренка, узнал. И много думал о том, что придется пережить моим родителям, о том, как это повлияет на мою жизнь. Но я все рассказал им в то же лето, когда погиб Большой Рон, а Салли исчезла вместе с Мэтью.
— Да, тебе тогда повезло! — зло бросила я.
Он вскинул руки и едва не закричал:
— С тех пор не было и дня, чтобы я о нем не вспоминал, сестренка! Думал, где он, как он, не голодает ли, жив ли.
— Замечательно! — крикнула я. — А я двадцать лет так же думала о Роне. Рада узнать, что ты хотя бы представляешь себе, каково это.
— Каждый раз, глядя на Аманду, я думал о Мэтью.
— А что ты ей скажешь теперь?
— Что у нее есть сводный брат. Замечательный брат. — Джош повернулся к Рону. — Мы хотим уговорить его остаться в Дандерри.