— Полковник? — удивилась Эльза.
— Ну, пока еще подполковник. Ему предложили вернуться в Россию, а он порвал приказ.
— Я не могу не летать, Дольфо, — сказал Макс. — Я не умею летать на письменном столе.
— Хорошо. Поработай в штабе, а потом я отпущу тебя. На Ла-Манш, как в старые добрые времена.
— Прекрасно, — заключила Эльза. — Мы будем есть?
В тот же вечер в Лондоне Сара Диксон встречалась с Родригешем в итальянском ресторанчике на Уэстборн-гроув.
— У меня неожиданная новость, — сообщила она, усаживаясь. — Меня переводят в Управление специальных операций на Бейкер-стрит.
— Вот это да, — сказал он. У него на столе стояла уже початая бутылка красного вина, и он наполнил ее. бокал. — УСО руководит всей нелегальной работой в Европе.
— Как бы мне хотелось добыть что-нибудь важное после всей той чепухи, с которой я возилась последние два года. — Она сжала его руку. — Я так взволнована, Фернанду.
— Я вас понимаю. — Он наклонился и нежно ее поцеловал.
В сентябре 1943 года союзные войска высадились в Италии. Отозванный из своей эскадрильи Гарри Келсо докладывал о прибытии офицеру штаба транспортной авиации, расположившемуся в каирской гостинице «Шеперде».
— Вам светит Англия, сэр, — сказал офицер. — «Дакота» с дозаправкой на Мальте, а потом в Гибралтаре. Один из пилотов заболел. Полетите вторым пилотом?
— Конечно, — ответил Гарри.
На аэродроме, в комнате отдыха экипажей, он познакомился с первым пилотом, старшим лейтенантом Джонсоном.
— Это будет обычный небоевой рейс. Полдюжины пассажиров, — объяснил Джонсон.
— Какие-нибудь важные птицы?
— Два генерала. Они уже все в салоне.
Гарри вошел в салон. Там сидели подполковник, пара майоров и двое в штатском. Все они выпивали и> весело смеялись.
— A-а, вот и вы! — раздалось сзади. Обернувшись, Гарри обнаружил Дугала Манро. Он спросил: — Эта встреча не случайная, бригадир?
— Бросьте, неужели я похож на подобного типа? — ответил Манро.
— Вообще-то, да.
— Бросьте. С тех пор как мы с вами в последний раз встречались, вы стали героем, так же как и ваш брат.
— Макс? Как он?
— Сбил Бог знает сколько русских самолетов. Сейчас на штабной работе в Берлине. Теперь он подполковник.
— Молодец Макс.
— А вы знаете, что Тедди Уэста назначили вице-маршалом авиации?
— Нет. — Гарри был искренне рад. — Как поживает ваша племянница, добрый доктор?
— Молли? Убивается на работе. Вы ей понравились, Гарри. Я только что общался с Эйзенхауэром, и в разговоре было упомянуто ваше имя.
Гарри был озадачен: «Неужели?»
— Он удивлен, что вы не перевелись к своим.
— А кто же это свои?
— Три эскадрильи «орлов» в Королевских ВВС, Гарри. В сентябре сорок второго они были переподчинены Восьмой воздушной армии США.
— Я знаю, — ответил Гарри. — Большинство из тех, кто перевелся, посылали в Америку инструкторами. Кому это надо?
— Эйзенхауэр, похоже, думает, что вы предаете своих.
— Сильно сказано, — ответил Гарри. —Я начинал в британских ВВС, я и закончу в британских ВВС. Так поступил и мой старик в Первую мировую.
Приехав в Англию, Гарри получил двухнедельный отпуск и отправился в маленький домик, купленный им поблизости от Фарли-Филда. Он бродил по каменистому пляжу и вспоминал воздушные бои, свое падение в Ла-Манш и погибших товарищей. Однажды в конце сентября, холодным дождливым днем, он стоял на берегу и бросал камешки. К пляжу подъехал штабной автомобиль ВВС. Из него выскочил сержант, раскрыл зонтик и распахнул заднюю дверцу. Оттуда появился Тедди Уэст в шикарном вице-маршальском мундире. «Гарри! — помахал он рукой. — Рад тебя видеть».
Гарри поспешил ему навстречу, и они пожали друг другу руки. «Я рад, что вы приехали, сэр».
— Залезай в машину, едем к тебе. Нужно многое обсудить.
В машине Уэст продолжил: «Американцы все еще не оставили попыток заполучить тебя, Гарри. Официально ты до сих пор числишься финном, но это не может продолжаться вечно. У меня есть предложение».
— Какое именно, сэр?
— У Манро секретная база в Колд-Харборе, в Корнуолле. Ты можешь быть там полезен.
— Каковы будут мои обязанности?
— Совершать ночные рейсы во Францию. Испытывать захваченные самолеты. Будешь в некотором роде моим помощником, а это обеспечит тебе определенный уровень защиты, если в ней возникнет нужда. — Уэст раскрыл сумку и достал оттуда новый мундир. — Извини меня, Гарри, но я побывал у твоего портного. Он пришлет тебе счет. Ты теперь — подполковник авиации. Это, насколько я знаю, уравнивает тебя в звании с твоим братом.
— Бог мой! — воскликнул Гарри. — Не знаю, что сказать.
— Просто надень новый мундир, будь умницей, и мы пойдем в паб, пообедаем.
Эндшпиль
1943—1944
Весь октябрь, служа под началом Уэста, Гарри инспектировал эскадрильи и проверял их готовность к тому, что должно было случиться в 1944 году, — высадке в Европе. Это была нудная, но необходимая работа. По иронии судьбы Макс исполнял схожие поручения Галланда, в основном во Франции, хотя он много времени проводил в Берлине. Как и Гарри, он рвался в бой, но Галланд требовал от него терпения.
Единственным человеком, не желавшим проявлять терпение, была баронесса Эльза фон Хальдер. В начале года гестапо провело облаву на евреев, которые были женаты на немках. Более трехсот немецких женщин собрались перед центральным управлением гестапо, чтобы выразить свой протест. В первом ряду демонстранток рядом со своей горничной Розой Штайн, чей муж был арестован, стояла Эльза. Гиммлеру, который наблюдал за всем этим из окна вместе с Буби Хартманом, не понравилось то, что он увидел.
— Порядочные немецкие женщины устраивают уличную демонстрацию, и их поддерживает баронесса из знатнейшего рода. Это даже больший позор, чем то, что они вышли замуж за евреев.
Буби Хартман абсолютно ничего не имел против евреев. Более того, у него была страшная тайна: его прабабка по материнской линии была еврейкой. Слава Богу, все это было в таком далеком прошлом, что всплыть не могло.
— Многие промышленники выразили протест, — заметил Буби. — Все эти люди — высококлассные профессионалы, они достояние рейха. Я припоминаю, что несколько месяцев назад вы указывали фюреру на их полезность.
Гиммлер мрачно кивнул, соглашаясь с Буби: «Вы правы. Животные, но если их можно использовать...» Он пожал плечами.
— Очень жаль, — продолжил Буби, — что министр пропаганды ничего не хочет об этом слышать. Это сделано по его прямому приказу.
— Этот идиот Геббельс! Вечно он сморозит какую-нибудь глупость.
— Фюрер будет недоволен. Позволю себе предложить вам, рейхсфюрер, поговорить с ним. Это поставит Геббельса в дурацкое положение.
— Вы правы, Хартман, ради этого стоит пойти к фюреру.
Хартман .уже собрался было выйти из кабинета, но Гиммлер остановил его: «Да, еще одно. Баронесса фон Хальдер оказалась в неподходящей компании. Тот факт, что ее сын — один из наших героев, не спасет ее».
Тем же вечером в Овальный кабинет Белого дома в Вашингтоне в сопровождении агента Секретной службы вошел Эйб Келсо.
— Господин президент, вы за мной посылали? — обратился сенатор к сидевшему за столом в инвалидном кресле президенту Рузвельту.
— Наконец-то, Эйб. В январе Монтгомери и Эйзенхауэр встретятся в Лондоне, чтобы подготовить высадку во Франции. Эйб, я хочу, чтобы вы отправились туда в качестве моего личного наблюдателя. Мне нужно знать ваше честное и непредубежденное мнение о том, как они себе представляют высадку союзных войск в Европе. Поговорите с Черчиллем, Эйзенхауэром, Монтгомери, Паттоном и всеми остальными.
Эйб улыбнулся: «Иными словами, вы хотите знать, что на самом деле думают тамошние лидеры».
— Точно. — Президент кивнул. — Ну, а что слышно о ваших внуках? Как они?