— Сдохни, ублюдок! Твоя империя уже развалилась! — Я почти рычал. Но мои слова его задели.
Он пошел вперед. Медленно. Как палач, что красуется перед толпой, прежде чем нанести смертельный удар. Но в этот раз именно я атаковал первым.
Короткий разбег. Уйти с линии атаки. Прыжок на выступ — и тут же оттолкнуться от стены, полностью меняя траекторию. Острие клевца вгрызлось в ключицу с противным треском, и он отшатнулся.
Я не успел уйти от его атаки. Кнут взвился со скоростью атакующей змеи. Удар по ребрам выбил из меня дух. Клянусь Небом, еще чуть-чуть — и они были бы сломаны. Но даже этого хватило, чтобы пустить мне кровь.
Плевать на боль — сейчас главное победить и сохранить свою жизнь. Прыжок, перекат — и новый удар хлыста прошел так близко, что я чуть не потерял нож.
Выход в стойку — и мой рот наполнился кровью. В таком состоянии я не смогу долго держать такой темп, к тому же эссенции остается все меньше. Шкала медленно уменьшалась.
Наставник учил меня, что любых бойцов можно разделить на разные типы. На каждого из нас влияет свой Великий Дракон. А значит, к каждому можно подобрать свой ключ для победы.
На мгновение я отстранился от всего. От надзирателя, что хочет меня убить. От боли, пронзающей мое тело. От шахты, что зовет меня вниз.
Техника, которую в меня так долго вбивал старик, пробудилась мгновенно. Время сжалось и перестало иметь значение. Боль, страх, ярость — все растворилось в хрустальной ясности. Надзиратель больше не был неумолимой силой — лишь цепью движений, которую можно разорвать.
Его кнут — не угроза, а линия на карте, которую я уже обошел. Каждый мой мускул знал, куда сместиться, еще до удара. Даже эссенция, утекающая сквозь раны, стала частью ритма — как кровь, питающая удар. Я не думал. Я был уклонением, контратакой, сталью, рассекающей тьму.
На меня снизошло сатори — состояние, когда мир замирает, а ты видишь истину. Картина поединка окончательно сложилась в моей голове.
Как бы он ни был опасен, его подводят движения. Судя по ним, он из гражданских и никогда не сражался в смертельных схватках. Его сила — в мощи нефрита и магическом кнуте.
Я хорошо знал этот тип бойцов. Металл. Грубые, прямолинейные и чрезвычайно крепкие. И как их побеждать — я тоже знал. Если дам себя зажать — погибну. Один удар — и я отправлюсь на встречу с предками. Если заставлю его догонять — у него не будет ни одного точного удара.
Сатори закончилось так же неожиданно, как и началось, но я уже был в движении.
Я — ветер, и я — смерть. Сознание отключилось, выпуская наружу боевые рефлексы, что так старательно в меня вкладывал учитель. И которые усилило мое перерождение.
Нырнуть под удар, тут же уходя по дуге от удара ногой. Кнут мгновенно бьет, но слишком высоко. Скрут — и тут же уход от предплечья, что чуть не пробило висок.
Распрямиться — и нож жалит в подмышечную впадину, отсушивая ему руку. Черная жижа льется рекой, а воздух содрогается от рева.
Используя его разворот, я пытаюсь его уронить, но он слишком устойчив. Тяжелый кулак летит мне в живот, но я пускаю его скользящим ударом и, ловя ритм, тут же атакую.
Клевец — в колено, а нож полосует руку на отходе. Рев все сильнее. Один из зубцов на пластине сгибается. Нефритовая броня идет трещинами.
Рывок — и новая атака снова пускает ему черную кровь. Но тут он выдыхает туман.
Прыжок назад — и я почти ухожу. Но в поединке «почти» не считается. Стоило мне задеть облако, как тут же дыхание сбивается, а мышцы тяжелеют. В голове звучит жуткий ритм, зовущий меня подчиниться.
Снова прыжок назад, разрывая дистанцию, но я тут же врезаюсь в нефритовую стену, поднятую по его воле.
— Виновен! — Его палец указывал мне прямо в грудь. — Приговор будет исполнен немедленно!
— Да сдохни ты, тварь, — ответил я уже больше из упрямства.
Бросок вверх — нож и клевец медленно летят по дуге, а я использую нефритовую стену для новой атаки. Рывок — и я, наплевав на боль, взлетаю на самый верх. Камень режет ладони, но я перебрасываю тело через край и лечу прямо на него, подхватывая оружие.
Он ждал моей атаки. Кнут встречает меня в воздухе, но я сбиваю его клевцом и вбиваю ему в ключицу нож по самую рукоятку. Спасибо тебе, Фанг, за такой тяжелый клинок.
Он отступает, чтобы иметь место для замаха, но мне этого достаточно. Скользнуть за ним — и клевец обрушивается на его нагрудную пластину. От взрыва меня отбрасывает в сторону, но его отчаянный рев говорит, что я был прав.
Я не тауматург, но согласно писаниям прошлых династий, которые рассказывали о духах, в нашем мире их держат якоря. Вещи или эмоции, что сильнее смерти. Этот выродок верит, что он все еще чиновник, управляющий этой шахтой, и бронзовая пластина — символ его верности. Уничтожь ее — и якорь сломается, а он станет намного слабее.